Зайчиха умчалась выполнять полученные распоряжения, а майор, хлопая глазами, обратился к лорду:

— Гм… Что это вы такое говорили, сэр? Во имя всех сезонов, чего это, гм, мы с вами такое, гм, решили, во, во…

Пепельный Глаз пожал плечами:

— Сам всего не пойму, Малл, но сдается мне, что Бешеная Моди и есть та самая дева, которая нам нужна. Дева, о которой возвестили мои сны.

4

Аббат Даукус пребывал в полном расцвете сил. Тем вечером, о котором пойдет речь, силы и энергия мыши-аббата подверглись серьезному испытанию. Даукус в компании с толстой старой ежихой Гранпик Нибло, пчеловодом, облазил все аббатство снизу доверху. Даукус остановился у лестницы, ведущей на чердак, чтобы подождать матушку Нибло. Он тяжело опустился на ступеньку, и подошедшая ежиха уселась рядом. Не сговариваясь, они решили перевести дыхание. Даукус поскреб свою светло-рыжую бороду.

— Что ж, мэм, — нарушил молчание аббат, — если не считать чердака, мы уже все аббатство обшарили, от винного погреба до спален. Так ведь, ничего не пропустили?

— А кухонные кладовые? Вдруг он там спрятался.

— Нет-нет. Я их обыскал, когда вы, матушка, смотрели в Пещерном зале. И куда мог этот малый Принк подеваться? А еще больше меня интересует, куда он дел все, что прихватил с собой!

— Ох, батюшка аббат, как я ошибалась! — вздохнула матушка Гранпик Пибло, поднимаясь и отряхивая передник. — Надо было мне вас послушать. Нет, не место этому озорнику в аббатстве. И родители-то его были — хуже некуда, воры-бузотеры. Могли, как говорится, глаза украсть у тебя с головы, и ты бы не заметил. Четыре сезона этого Орквила Принка — хватит с нас! Он уже всем надоел, даже мне, несчастной.

Даукус осторожно, чтобы не уколоться, погладил иголки ежихи:

— Не наша в том вина, Гран. Не могли мы отказать несмышленышу в крове и пище. А вот родители его хороши… Бросили ребенка и сбежали. Да что уж теперь говорить да горевать, пошли на чердак.

Он подхватил припасенный ранее фонарь и потомил вверх по спирали винтовой лестницы. Но не успел отец Даукус сделать и нескольких шагов, не успела матушка Нибло к нему присоединиться, как снизу пророкотал глубокий бас:

— Хурр, сэрр аббат, вниз, вниз… Нашел я сорванца, нашел.

Аббат сразу узнал голос Кротоначальника Берфа, предводителя всех рэдволльских кротов.

— Ох, спасибо, мистер Берф, спешим, спешим… Спускаться — не подниматься, мы мигом.

Кротоначальник поджидал их на лестничной площадке перед спальнями. Он почтительно потянул себя за кончик носа.

— Сэр-р, мэм, уж извините, к вам туда лезть страшно, страшно, высоты боюсь, хурр.

Всем известно, что кроты живут под землей и подниматься наверх не привыкли. Аббат Даукус понимающе улыбнулся:

— Да я и сам-то, правду сказать, боюсь всяких лестниц, добрый Берф. Так что там с Орквилом? Его нашли?

Кротоначальник ткнул толстым когтем за спину:

— В сторожке у ворот он, сэр-р, хурр, и стерегут его там как следует.

Все трое спустились на первый этаж.

— Надо же, в сторожке! — хлопнула лапой о лапу ежиха. — Надо было нам снаружи внутрь искать, а не изнутри наружу.

— Ничего, главное — нашелся разбойник, — успокоил ее аббат.

По пути к ним присоединялись все новые обитатели аббатства. Они живо обсуждали очередную проделку сорванца Принка.

Вскоре целая толпа вывалила из дверей аббатства, ссыпалась по ступеням крыльца, направилась по гравию дорожки к главным воротам. Территорию аббатства четырехугольником окружала высокая стена из песчаника. В каждой стороне этого четырехугольника строители проделали маленькие калитки, а в середине западной стены находились ворота, состоявшие из двух внушительных дубовых створок.