Никки, ожидавшая совсем не этого, резко обернулась к Феллеру.

— Зеленый, — произнес он, и она тронулась вперед.

— Понятия не имею, но, по-моему, я сдала неплохо. Трудно сказать наверняка, — ответила она. — Я все еще жду звонка из центра.

Недавно в Департаменте полиции было объявлено об экзамене на повышение в звании, и Хит решила сдать его. Она делала это не столько из-за сильного желания получить шеврон, сколько из-за того, что следующий шанс мог представиться ей очень нескоро. Экономический кризис ударил по Нью-Йорку не меньше, чем по другим городам, бюджет был значительно урезан; год назад в целях экономии были отложены очередные экзамены и тем самым приостановлены повышения в звании.

Детектив Феллер откашлялся.

— А что, если я скажу: я слышал, у тебя блестящие результаты?

Хит покосилась на него, затем сосредоточилась на хлебном фургоне, без предупреждения остановившемся прямо перед ней, чтобы перестроиться во второй ряд. Она притормозила и стала ждать, пока не очистится полоса, а Феллер продолжил:

— Так оно и есть, я точно знаю.

— Откуда?

— Из одного надежного источника. — Он потянулся к приборной доске. — Не возражаешь, если я немного уменьшу температуру? Скоро мы здесь совсем задохнемся.

— Пожалуйста.

— Я стараюсь заводить побольше полезных знакомств. — Он щелкнул ручкой, подумал и снизил температуру еще немного, затем снова откинулся на спинку кресла. — Не собираюсь вечно мотаться по городу в этом такси, понимаешь?

— Разумеется. — Никки наконец обогнула хлебный фургон. — Я, э… большое спасибо за информацию.

— Значит, когда сдашь устный экзамен и прочее, что они там заставляют делать, — не окажешь мне любезность? Не забудешь о своих друзьях по пути наверх?

«Ух ты, так вот оно что», — подумала Никки. Она ощутила некоторое смущение. Все это время она думала, что Феллер хочет назначить ей свидание, а он, оказывается, стремился завести полезное знакомство. Она снова вспомнила его выходку с нагрудником из бумажного полотенца и подумала: интересно, он развлекается от души, или же это просто ловкая тактика, игра в рубаху-парня. Чем больше он говорил, тем сильнее она склонялась ко второму предположению.

— Скоро ты получишь свой шеврон, и наконец-то в вашем участке произойдет сдвиг в лучшую сторону. Ты понимаешь, о чем я.

— Не уверена, — возразила.

На 79-й они снова остановились перед светофором, и, к несчастью, красный свет горел очень долго.

— «Не уверена». Не смеши меня, — фыркнул он. — Я о капитане Монтрозе.

Никки прекрасно понимала, что он имеет в виду. Ее босс и наставник, капитан Монтроз, находился под постоянным давлением со стороны Полис-плаза; штаб-квартира то и дело придиралась к Двадцатому участку. По неизвестным причинам — возможно, виной тому был экономический кризис, рост безработицы или возврат к темным временам разгула преступности, конец которым некогда положил Джулиани, — но во всех пяти районах города число преступлений стремительно росло. Более того, оно зашкаливало во время избирательной кампании. Необходимо было найти козлов отпущения, и, естественно, все претензии были обращены к начальникам полицейских участков. Но Хит видела, что ее капитану приходится особенно тяжко. Монтроза как будто выделяли среди остальных, его вызывали на дополнительные совещания, беседы с начальством, и в штаб-квартире он проводил не меньше времени, чем у себя в офисе. Этот прессинг оказывал на него свое воздействие: Монтроз мрачнел, держался отстраненно и словно что-то скрывал. Никки начинала думать, что здесь замешано что-то еще, помимо показателей раскрываемости их участка.