– Как вы сказали, они совершенно мертвые, в то время как вы...

– ...совершенно живой.

– Да.

– Выходит, вопрос в том, кого вы больше боитесь – их или меня?

– Дело не в страхе, сэр, а в предпочтении. Я предпочитаю их мерзкую компанию вашей.

Он импульсивно погладил ее под подбородком тыльной стороной ладони. Она прикрыла глаза, но он знал, что ласка на нее подействовала. Иначе и быть не могло.

– Вы действительно находите мое общество мерзким?

– Да, и презренным.

– Я – презренный? – изумился он. – Как жаль. Я нахожу вас пленительной.

Она отошла на шаг назад.

– Я нахожу себя пленницей, и в этом суть наших разногласий. А теперь, извините, мне нужно остаться одной.

– Одной? Ну что вы, дражайшая Лорелея, у вас целая армия гостей, чтобы беречь ваш сон. – И он показал на головы.

Она содрогнулась.

– Еще не поздно переменить свое мнение.

– О вас? Я никогда не изменю мнение о вас, Черный Джек.

Он вздернул нос:

– Женщина – создание ненадежное и переменчивое.

– А мужчина – вероломное и отвратительное.

– В том числе Джастин?

– Едва ли.

– А, я так и думал. В сущности, он не мужчина.

Ее щеки потемнели от злости.

– Вот дверь, это выход. Воспользуйтесь им.

– Все, что пожелаете.

Она побледнела как мел и на миг пришла в замешательство. Ее бледность остановила Джека.

– Никогда так не говорите, – злым шепотом проговорила она.

– Очень хорошо. Оставляю вас с вашими новыми друзьями. Но если передумаете, моя каюта в конце коридора. – Он показал на нужную дверь. – Можете даже не стучаться.

– Не дождетесь.

– Прекрасно, тогда чувствуйте себя как дома.

– Так я и сделаю, – сказала она и захлопнула дверь перед его носом.

Стиснув зубы, Джек с горечью признал свое поражение. Хитра, нет слов. Восхитительна и тверда духом, упорствуя в своем заблуждении. Ее сопротивление только добавит ему удовольствия, когда она сдастся. Это будет его величайшей местью и триумфом. Что бы она ни думала, он ее получит. Он никогда в жизни не знал поражений.

Лорелея с облегчением вздохнула, оставшись одна. Пока не стала оглядываться...

– Смелее, – сказала она себе. – Мертвые не причинят тебе вреда.

Нет, конечно. Но они наводили ужас.

На стенах висели три дюжины голов, но ей казалось, что три тысячи. И каждое из темных, обтянутых кожей лиц смотрело на нее пустыми глазницами, она готова была поверить, что вот-вот они засветятся изнутри дьявольским светом. Призвав на помощь всю свою безрассудную отвагу, она решила, что должна выиграть эту битву.

– Ты Лорелея Дюпре, – подбадривала она себя. – Ты внучка Анны Бонни, а она никогда бы не дала запугать себя этими головами.

О, бабушка Анна и дьявола взяла бы за рога и повалила на землю. А как не раз говорил отец, Лорелея сделана по образу и подобию бабушки. С этой мыслью она осторожно подцепила за кожаный шнур один из мерзких предметов и сняла его со стены. Сморщившись, подержала его на вытянутой руке и медленно понесла к маленькой кровати.

В дверь громко постучали.

Она дернулась, уронила голову и кинулась к двери, но та распахнулась раньше. На пороге стоял Джек, суровый и сосредоточенный.

– Что такое? – потребовал он.

– Что такое? – передразнила она, прижав трясущуюся руку к сердцу.