– Соблазни ее, Джек, – бормотал он, умываясь и прополаскивая пересохший рот холодной водой.

Так вот он ее получит и на этот раз не будет таким болваном, чтобы дать ей сбежать. Несколько часов спустя Лорелея сердито посмотрела на свои руки, как будто это они были виноваты во всех ее проблемах.

Что ж, отчасти так и есть. Почему ей никак не удается ухватить линию плеча Джека, лежащего на кровати? Тогда, утром, солнце так красиво золотило его кожу. Она прикусила губу и закрыла глаза, чтобы сосредоточиться. Она видела это плечо так ясно, как будто все еще была в его каюте, но каждый раз, когда пыталась перенести видение на бумагу, рука не слушалась ее.

«Ты не должна изображать мужчину в обнаженном виде», – целомудренно сообщил ей рассудок.

В ответ она выдвинула аргумент: великие художники испокон веков рисовали нагую натуру, и если она хочет научиться рисовать людей, то должна это делать. Микеланджело изваял Давида, Боттичелли написал Венеру. Она в восторге от телосложения Джека, и в этом нет ничего дурного.

Совершенно ничего.

«По-моему, леди слишком усиленно протестует».

«Убирайся из моих мыслей, Джек», – приказала она внутреннему голосу.

Сдунув с глаз прядь волос, она подняла глаза от блокнота. Генри и Билл поднимали паруса, чтобы прибавить скорость – по крайней мере, так они сказали. Кейси, Мейвис и Алиса стирали, а несколько моряков таскали ведра с водой для мытья полов, заполняя большую бочку в центре палубы.

– Что вы делаете?

Кит подошел так быстро, что она смутилась и торопливо перевернула страницу с полуобнаженным Джеком – на свет появился этюд с Алисой. Не дай Бог, Кит увидит, чем она занималась.

– А-а, – удрученно протянул он.

– В чем дело, Кит?

Он пожал тощими плечами и прочертил ногой воображаемую линию.

– Ну вот, я хотел помочь с парусами, а Билли не разрешил. Потом я хотел помочь плести веревки из конопли, а Барт сказал, что я только все им запутаю. Я пошел в камбуз поболтать с Питером, а он сказал, что у него нет на меня времени. Вы, по-моему, тоже заняты.

Как она помнит эти бесконечные дни детства! Больше всего она ненавидела, что ей приходилось часами в одиночестве играть в куклы и чаепитие, потому что взрослые вечно были заняты своими делами.

– Вообще-то я не очень занята. – Она заметила у него в руке нож и наполовину вырезанную деревянную фигурку. – Ты делаешь солдатика?

– А, похоже? – изумленно спросил он и приободрился. Прежде чем она успела что-то сказать, Кит сбегал за небольшим ящиком, стоявшим в сторонке, принес его и открыл. Он стал методично вынимать маленьких деревянных солдатиков и выстраивать их на полу в два ряда.

– Я всех их сделал сам. Вот это регулярные войска. – Он показал на одну группу. Голос откровенно озвучивал его мысли.

– Плохие парни? – спросила она, пряча насмешку.

– Очень. – Он протянул ей пять солдатиков. – А это пираты. Одного я сделал похожим на Генри.

Лорелея рассмотрела фигурку сантиметров двенадцати высотой. Она была вырезана необычайно искусно, видны были даже отдельные волоски в бородке Генри. Подобие было ошеломляющим. Она осмотрела другие.

– Вот это, наверное, твой отец, – сказала она, указывая на пирата, который был очень похож на Джека.

– Точно! – просиял мальчик.

Лорелея поставила четырех пиратов на пол, а Джека оставила у себя.

– Знаешь, их можно раскрасить моими красками.

– Правда?! Генри бы ни за что не разрешил. Сказал бы, что только краску на меня зря переводить.

– Не думаю, что зря.