– Я не была уверена, что ты мне поверишь.

– И поэтому ты позволила мне так лишить тебя девственности, тогда как нужно было действовать осторожно? Ласкать и лелеять тебя?

На его лице Изабелла увидела искреннее сожаление. Не за то, что он занимался с ней любовью, догадалась она, а за то, что считал свое обращение с ней грубым.

Белла коснулась его лица, наслаждаясь небольшой щетиной, проступившей на его щеках.

– Ты не причинил мне боли, Терон. Это было прекрасно.

Он отбросил полотенце на пол и заключил ее лицо в свои ладони.

– Нет, это не было прекрасно, но я могу сделать это таковым.

Он припал к ее губам, целуя с такой нежностью, что у нее защемило в груди. Желание, трепещущее глубоко внутри, пробуждалось, распускалось и рвалось наружу.

Терон не торопился, расточая поцелуи и ласки на каждый сантиметр ее тела. Он нашептывал нежные словечки и комплименты, которые Белла тут же прятала в укромном уголке своего сердца, предназначенном только для Терона.

Она впитывала каждое прикосновение, каждое слово, как высохшая, истосковавшаяся по воде земля.

А когда он притянул ее к себе, осторожно входя в ее трепещущее тело, она поняла, что никогда не любила его больше, как в этот момент. Она так долго ждала, чтобы увидеть его таким. Сосредоточенным на ней, любующимся ею, прикасающимся к ней и любящим ее так же, как она любит его.

На этот раз он довел ее до экстаза прежде, чем сам достиг финала, и только когда отзвучали последние аккорды ее оргазма, он еще глубже погрузился в нее, прижавшись к ней настолько близко, что она почувствовала, как по его телу пробежала дрожь.

Тяжело дыша, Терон склонился над ней, их губы были лишь в сантиметре друг от друга, когда его закрутил водоворот наслаждения. Белла приподняла подбородок и потерлась своим носом об его, а затем ее губы встретились с его губами в сладком поцелуе, передавая все, что у нее было на душе.

– Лучше? – пробормотал он.

Она улыбнулась.

– Лучше.

Первое, что почувствовал Терон, проснувшись – это нежные женские формы. Когда он открыл глаза и сдул со своих губ прядь темных волос, то понял, что примостившаяся под боком Изабелла обвила его словно лиана.

Ее грудь была прижата к его торсу, и она по-собственнически обнимала его. Их руки и ноги переплелись. Белла крепко спала, он слышал ее ровное дыхание.

Реальность быстро привела его в чувство, и сразу пришло осознание того, что он сделал. Чувство вины и необходимость принятия на себя ответственности не стали для него сюрпризом. Он мог винить во всем страсть, похоть – целый ряд вещей, но он знал правду.

Терон хотел ее и он взял ее, прекрасно понимая, что делает. Ни разу за свои тридцать два года, он не терял над собой контроль, когда занимался любовью, и уж никак не позволит этому случиться впредь.

Он даже не воспользовался презервативом, и впервые за свою жизнь не смог найти правдоподобного объяснения своему поступку. Это случилось даже не потому, что у него его не было с собой в тот момент. У Терона всегда в бумажнике лежал не один, а два презерватива.

И все же он не остановился, чтобы воспользоваться хотя бы одним, не защитил ее, и что еще хуже – это было сознательным решением. Так что нет смысла винить кого-либо кроме себя, и ему это чертовски хорошо известно.

Он осторожно освободился от ее теплого тела и замер, когда она тихонько вздохнула, но затем свернулась калачиком и снова уснула.

Терон направился в ванную, чтобы принять душ, сознавая, что вскоре придется встретиться лицом к лицу с последствиями своих поступков. Он уже в уме составлял планы. Как ни странно, Терон почувствовал умиротворение вместо обреченности.

Однако он страшился всего того, что должен был сделать. И сказать.

Обернув полотенце вокруг талии, он вышел из ванной и собрал вчерашнюю одежду.