Там за большим столом сидел круглолицый мужчина в безупречно чистом мундире.

— Ну? — спросил он. — Что это такое, рядовой Бейтс?

Солдат, вытянувшись в струнку, объяснил ситуацию.

Сержант невозмутимо слушал, уставившись на девушку, которой не требовалось больших усилий, чтобы казаться оцепеневшей, так как она действительно была сильно напугана. Генриетта хорошо знала, что делали с теми, кого подозревали в измене. Их пытали, и принадлежность к женскому полу вовсе не означала, что она избежит судьбы тех, кто был сломлен в подвалах замка Ноттингем, сломлен при одном только виде палача. Генриетта дрожала, несмотря на то что ладони ее стали влажными и на верхней губе проступили капельки пота.

— Где живет твой отец, девушка? — спросил сержант, когда солдат замолчал.

Генриетта была готова к этому вопросу.

— На Спиттал-Филдс, с вашего позволения, сэр.

— Его имя?

— Болт, с вашего позволения, сэр.

— Не уверен, что это так, — раздраженно сказал сержант. — Перестань трястись, никто не причинит тебе вреда. Армия Кромвеля не воюет с женщинами и детьми.

— Конечно, нет, сэр, — пробормотала Генриетта, продолжая дрожать. — Все это оттого, что я в отчаянии, сэр. Я не хочу, чтобы моего отца похоронили в могиле для нищих. Говорят, их даже не заворачивают в холст, перед тем как бросить туда… — Из груди ее вырвалось рыдание, и она закрыла лицо руками.

— О Боже, — пробормотал сержант, протягивая руку к перу. — Не могу выносить плачущих женщин. Это будет стоить тебе одну крону, девушка.

— Это большая сумма для меня, сэр. — Генриетта захныкала, опустив руку в карман жилета, чтобы достать одну из монет. — Но это стоит того, чтобы увидеть отца и достойно похоронить его.

— Любой противник парламента дал бы мне пять фунтов за такой пропуск, — раздраженно сообщил сержант, кладя крону в карман. — Какие имена занести сюда?

— Болт, сэр, — сказала Генриетта. — Я Мэг Болт, мой дед Дэниел Болт, а брат Уилл Болт. Его друг, охраняющий нас, Том… Том Грант, сэр.

— И вы направляетесь в Спиттал-Филдс?

— Да, сэр, с вашего позволения, сэр.

Наступила тишина, нарушаемая лишь скрипом пера по пергаменту и шумным сопением Генриетты. Наконец сержант посыпал чернила песком, капнул воском свечи на бумагу и приложил печать парламента.

— Вот. — Он протянул ей пропуск. — Можешь свободно ехать отсюда до Спиттал-Филдс в Лондоне, но ни в какое другое место. Если отклонишься от маршрута и тебя остановят, этот пропуск не будет действительным. Понятно?

— Да, сэр. Да, ваша честь. Я не могу в полной мере отблагодарить вас, сэр. — Пятясь к двери и сжимая в руке ценный документ, Генриетта бормотала благодарности вперемешку с частыми всхлипываниями.

Сержант нетерпеливо отправил солдата вслед за ней:

— Проводи девушку до ворот, Бейтс. И я буду благодарен, если сегодня вечером ты больше никого не приведешь ко мне.

— Следуй за мной. — Солдат Бейтс доброжелательно улыбнулся. — Он неплохой человек, этот сержант, но ужасно не любит, когда его беспокоят по вечерам.

Через пять минут Генриетта уже была за воротами замка с пропуском до Лондона на трех мужчин и одну женщину, и ей предстояло пройти три мили в полной темноте. Однако ее окрыляло торжество победы. Сэр Дэниел и Том отвергли ее план, и даже Уилл не очень-то поддерживал ее. А теперь без всякой помощи с их стороны она достала пропуск, который давал им возможность двигаться гораздо быстрее и с некоторыми удобствами. Она так ликовала, что даже не думала о конечном пункте путешествия, о Лондоне, где ее радость может смениться неприятностями.