– Зачем он ее пугает? – спросил Уэбб.

– Потому что он – ее брат, мальчишка и твой сын. – Мэри Фрэнсис рассмеялась и потерлась щекой о плечо Уэбба. – Ты не всегда сможешь защищать ее, Уэбб. Она вырастет, с этим ничего не поделаешь..

Разыгравшаяся на лужайке сцена стала неожиданностью только для Эйприл, которая, вскрикнув от испуга, упала, когда Тайлер обрушился на нее. Пес вскочил и залаял, воробьиная стайка с шумом взлетела с кустов.

Поведение сестры вызвало неодобрение Тайлера.

– Перестань хныкать! – приказал он ей. Видя, что его команда не выполняется, он с показным равнодушием пожал плечами и опустился на колени, наблюдая за ней. Однако чем ближе он к ней подползал, тем очевиднее становилось его беспокойство. Наконец, он оказался совсем рядом с ней и вполне мог напугать ее еще раз. Но вместо этого он совершил нечто удивившее даже его самого, – он наклонился и поцеловал ее в щечку.

Уэбб с трепетом наблюдал за ним, не зная, хватило бы ему в шесть лет мужества быть таким нежным. Хотелось верить; что хватило бы.

Уэбб: нежно обнял Мэри Фрэнсис и крепко прижал к себе. Если его дети любят друг друга, благодарить за это надо Мэри Фрэнсис. Он только защищал их, – защищал, как лев, возможно, даже чересчур ревностно.

– В эту субботу день рождения Тайлера, – заметила Мэри Фрэнсис, словно размышляя вслух. – Интересно, приедет ли его крестная? От нее ничего неслышно уже три недели, с тех пор как она приняла приглашение.

– Блю? – Уэбб прижался лицом к волосам жены и ощутил знакомую тяжесть в паху. – Конечно, приедет. Она ведь не пропустила ни одного дня рождения нашего мальчика. Она обычно сочетает поездку к нам с посещением лондонских магазинов.

Блю открыла в себе дизайнерский талант, основала собственное дело и добилась больших успехов. Каждый раз, приезжая к ним, она ураганом проносилась по дому, грозясь выбросить все салфеточки, связанные и вышитые Мэри Фрэнсис.

– На этот раз она собиралась заехать в Ирландию, – сообщила Мэри Фрэнсис, – по-моему, хотела закупить ирландских кружев.

– Ты не допускаешь, что она могла кого-то встретить?

– Блю? – Мэри Фрэнсис искренне удивилась.

Господи, я была бы только рада. Она так долго одна.

В такие минуты, как эта, Уэбб сожалел, что не в состоянии помочь всем одиноким в этом мире, включая Блю. Никто лучше него не знал, какую боль приносит одиночество. Но в прошлом Уэбб был одинок по собственному выбору, это была его защита. Блю оставалась одна, стремясь к независимости. Она никогда не казалась несчастной.

Однако надо быть благодарным за то, что он может хоть что-то сделать в этой жизни. Став мужем, а потом и отцом, он дал себе слово, которое хранил в глубине сердца, и никому об этом не рассказывал, даже своей любимой. Это был договор с небесами.

Пока он жив, у его жены всегда будут розы зимой, а его дети и внуки будут играть на солнце. Так будет, и не только потому, что он любит их больше жизни. Это его святой долг перед маленькой девочкой, которой всегда будет восемь лет и чье пение всегда будет звучать в глубинах его памяти.

Машина проскочила мимо старой церкви, но Блю успела заметить серое каменное здание с крошечным двориком и статуей.

– Остановите… – Блю долго и многословно извинялась, понимая, что у водителя мог случиться инфаркт от испуга, но в конце концов это было бы только справедливо. – Подождите, пожалуйста, я зайду в церковь. – Добившись обещания дождаться, она заверила, хлопнув дверцей: – Я быстро.

Порывистый ветер раздувал длинные золотистые пряди ее волос. Блю пожалела, что оделась так легко.