Мне казалось, я смогу уйти потихоньку, но за спиной у меня отворилась дверь и послышались шаги.

— Это оскорбление, — прошипел Финни мне вслед.

Я обернулся к нему. Как всегда весной, восхитительный вид — белый костюм, розовый галстук, белые туфли.

— Финни! — сказал я. — Que pasa?

Его загар сделался гуще от прилива крови.

— И это тоже, — возмутился он — в общем-то, справедливо.

В прошлом году Финни, некогда закончивший аспирантуру в Пенне, но так и не написавший диссертацию, сделался гордым обладателем степени доктора наук Американского университета Сонора — учреждения, функционирующего, как мы установили, исключительно в форме дипломов на фирменных бланках и почтового ящика в Дель-Рио, штат Техас. Когда-то там, если не ошибаюсь, обитал Вулфман Джек.

По чести, не следовало дразнить Финни. Знаю-знаю. Вчера я так же изводил Грэйси на собрании комиссии по кадрам, и закончилось это увечьем носа, который сейчас свербит, как больная совесть.

— Я знаю, ты не уважаешь ни меня, ни других коллег, — шипел Финни. — Но я не позволю высмеивать меня в присутствии студентов.

Я поднял руки в знак капитуляции:

— Финни…

— Держись подальше от моей аудитории, или я подам жалобу. Если понадобится, получу судебный ордер.

— Я веду занятия в той же аудитории, — сказал я (чистая правда). — Вряд ли суд может запретить мне вход в помещение, где я преподаю.

На миг он задумался.

— В те часы, когда я там, — уточнил он совершенно серьезно.

— А! Разумеется! Если так — ладно, — согласился я, как бы в восторге от того, что недоразумение разрешилось. — Только один вопрос.

Он остановился у двери аудитории, пальцами сжимал ручку двери.

— Что еще?

— Как тебе удалось замыть кровь?

— Костюм, который ты имеешь в виду, находится по твоей милости в химчистке.

По моей милости?

— У тебя два одинаковых белых льняных костюма?

— Это запрещено законом?

— Разве что законом природы.

— Будет лишь справедливо предупредить тебя, что часть вечера я провел в телефонных переговорах. Среди коллег складывается достаточно единодушное мнение, что нынешний заведующий кафедрой нас не устраивает.

Я не сдержал смешок.

— Напомни мне хоть один случай за последние двадцать лет, когда такое мнение не складывалось бы.

Рейчел, секретаря нашей кафедры, я застал перед компьютером. Как и Финни, она приходит на работу нарядной. В отличие от него, она не пользуется духами. Рейчел — одна из полудюжины университетских сотрудниц, в которых я мог бы влюбиться, если бы не следил за собой. По большей части это женщины в возрасте от тридцати с хвостиком до сорока с хвостиком в браке с недостойными их мужчинами. (Я оцениваю этих мужчин так же, как Тедди оценивает меня.) Муж Рейчел, с которым она недавно разъехалась, — чрезвычайно самодовольный местный житель, часто работающий на железной дороге и столь же часто увольняемый. Его внутреннее эмоциональное равновесие ничто не нарушает, разве что жена с собственными честолюбивыми устремлениями могла бы его поколебать, и вот невезуха: именно такой женой оказалась Рейчел, которая не только работает секретарем на кафедре и растит сына Джори, но еще все последние десять лет этого убогого брака втайне писала рассказы и собиралась с духом, чтобы показать их мне.