Добрый Уолш даже не стал задавать лишних вопросов.

— Хорошо, я за тобой заеду, — просто ответил он.

— Ну и денек сегодня! Ужасно устала, — сказала Дороти секретарше, заглянувшей в кабинет, чтобы попрощаться.

— Я тоже.

— Мне кто-нибудь звонил, пока я общалась с Хедлоу?

— Если тебя интересует, звонил ли Эдди Брасс, то могу сказать — звонил, причем неоднократно. И конечно, не поверил, будто ты настолько занята, что не можешь поговорить с ним.

— Тем хуже для него.

— Тем хуже для тебя, ибо я решил потребовать объяснений лично! Что происходит, Дороти? — бросил с порога Эдди, входя в кабинет.

Секретарша предпочла немедленно ретироваться. Пропустив ее, Брасс плотно прикрыл за собой дверь.

В первый момент, ошеломленная столь внезапным его появлением, Дороти растерялась. От пережитой обиды и боли едва сдерживала закипавшие слезы. Но овладела собой, гордо вскинула голову. Не хватает еще впасть в истерику или того хуже — устроить ему скандал. Она решила, что самое правильное — вести себя достойно.

— Ты и сам мог бы догадаться, — произнесла наконец Дороти. — Я хочу раз и навсегда прекратить наши отношения.

Если бы она не знала, что Брасс отличный притворщик, наверняка поверила бы тому недоуменному выражению, которое появилось на его лице: у него даже губы дрогнули, словно от внезапной боли.

— Может, все же объяснишь?

Дороти тяжело вздохнула, словно перед прыжком в ледяную воду.

— Мне казалось… наш праздник в Майами…

— Возможно, там я еще не была готова к такому решению.

— К чему ты ведешь, Дороти?!

— Не кричи, пожалуйста…

— А ты объясни по-человечески.

Дороти вспыхнула.

— Я поняла, что ошиблась в своих чувствах. Вот и все. — Она произнесла слова твердо, хотя в глубине души сознавала, что это самая большая ложь в ее жизни.

— Скорее, ты ошибаешься сейчас. По некоторым косвенным признакам я могу судить, что мы с тобой… отличная пара.

— Нет! — быстро возразила она. — Не нужно говорить «мы с тобой», «пара» или что-то в этом роде… Прошу тебя принять мое решение как окончательное.

— А если я не соглашусь?

Дороти заставила себя быть жесткой.

— Я надеялась, мы сможем расстаться безболезненно, но ты не оставляешь мне иного выхода, поэтому буду говорить прямо. Я позволила увлечься иллюзией, казавшейся прекрасной… Но дурман прошел…

— И когда же ты протрезвела? — не без издевки спросил он.

— Практически сразу же, как вернулась к обычной жизни. Она все расставила по местам, все высветила в истинном свете.

— Понятно. Иными словами, ты сделала свой выбор согласно логике, которой так кичишься.

— При чем здесь логика?

— А как же? Разве не сама ты говорила, что люди не должны быть рабами своих чувств и всегда существует выбор… Очевидно, тебе удалось вырваться из рабства.

— Если на то пошло, — сдержанно произнесла Дороти, — будь ты понаблюдательней и менее толстокожим, наверняка уловил бы, что мои чувства были не столь сильны, чтобы от них нельзя было освободиться.

Эдди пожал плечами.

— Вам лучше знать, мисс Ламбер.

— Нам еще необходимо уладить несколько общих дел.