Анатолий Алексин. Неправда
Генка очень любил смотреть фильмы, на которые дети до шестнадцати лет не допускались. Он любил читать книги, на которых не было обозначено, для какого они возраста: значит, для взрослых! И когда однажды по радио объявили лекцию для родителей, Генка решил, что эту лекцию ему непременно надо послушать. Зазвучал скучный голос, к которому диктор прикрепил длинное название – «доктор педагогических наук». Генка всегда старался представить себе людей, голоса которых он слышал по радио. Сейчас ему почему-то представилась сухопарая женщина в пенсне и в белом халате. Слово «доктор» очень подходило к ней, потому что каждая ее фраза звучала как рецепт. Первый рецепт был такой: «Чем больше ребенок читает, тем лучше он учится!» Генка даже испугался: он рос явно не по правилам. Если он изредка и получал плохие отметки, так, пожалуй, исключительно из-за книг. До недавнего времени Гена читал и за завтраком, и за обедом, и за ужином, используя в качестве подставки пузатую сахарницу, которая сперва важно подбоченивалась двумя тонкими ручками, потом – одной ручкой и, наконец, при Генкиной помощи стала вовсе безрукой. Не подходил и другой рецепт: «Ребенок должен уважать родителей, но не бояться их!..» А вот Генка своего отца одновременно и уважал и побаивался. Это отец первый объявил войну Генкиному «книгоглотательству». Он повел наступление по всем правилам военной науки. Сперва произвел разведку… И тут оказалось, что даже названия книг и фамилии авторов безнадежно перемешались в Генкиной голове. Он путал Купера с Куприным, а Станюковича с Григоровичем. Затем отец перешел в атаку: он стал высмеивать сына, иногда даже в присутствии посторонних. Генка растерялся… И тогда в образовавшийся «прорыв» отец устремил главные силы. Он тяжело опустил на стол руку, такую огромную, что вилки и ложки казались в ней игрушечными: – Теперь мы будем читать вместе! – Как – вместе? – удивился Генка. – Вслух, что ли? – Не вслух… Но и не слишком «про себя». Брать книги ты станешь по моему совету, а потом будем устраивать дискуссии. На первом этаже расположилась детская библиотека. Библиотекарша по прозвищу «Смотри не разорви» доставала Генке книги, которые советовал прочитать отец. А за ужином начинался экзамен. – Ты опять пропускаешь описания природы? – спрашивал отец. – Я ничего не пропускаю, – оправдывался Генка. – Хуже всего, когда ты говоришь неправду. Ну с чем, например, здесь сравнивается запах первого снега? Генка ерзал на стуле. Ему хотелось сбегать на улицу и понюхать снег: может, он угадает, о каком именно сравнении спрашивал его отец. – Писатель сравнивает запах первого снега с запахом арбуза! Это очень образно и очень точно. А ты пропустил… Иногда в спор вмешивалась и мама. Отец сразу же с ней соглашался. А мама начинала сердиться: – Женщине только в трамвае положено уступать место. А в спорах эта вежливость ни к чему!.. Мама была машинисткой. Работу она брала на дом. Ей казалось, что отлучись она из квартиры лишь на день – и случится что-то ужасное, произойдет какая-нибудь непоправимая катастрофа. По утрам маме некуда было спешить, но вставала она раньше всех. Готовила завтрак отцу и Генке. Прощаясь с мамой, отец целовал ее в голову и произносил всякий раз одни и те же слова: – До свиданья, малыш мой родной! А мама менялась в лице… И Генке начинало казаться, что она вставала так рано только для того, чтобы услышать эту фразу. Слово «малыш» не подходило к маме: она вовсе не была маленькой. |
