– Не волнуйся, все хорошо. Спасибо тебе за то, что превратила меня в прекрасного лебедя. Теперь я должна идти, а то опоздаю, – Пенни улыбнулась.

– А я должна возвращаться к детям. Повеселись, как следует!

Кристал обняла подругу, схватила косметичку и вышла в коридор. Ей очень хотелось надеть какое-нибудь нарядное платье и ловить на себе восхищенные взгляды, однако она не могла открыть свой секрет.

– Я вернулась! – крикнула Кристал, входя в апартаменты детей.

– Мы в гостиной, – отозвался Фарик.

Войдя в гостиную, Кристал замерла на месте и восторженно ахнула.

Фарик стоял у журнального столика, одетый в черный смокинг, белую атласную рубашку с серебряными пуговицами и черный галстук-бабочку. Всем своим видом он являл собой змея-искусителя.

– Что означает ваш возглас? Вам нравится? – спросил он с улыбкой.

– Я думаю, вы оделись в соответствии с сегодняшним дресс-кодом.

Услышав обиженное сопение, Кристал повернулась к дивану и увидела сидящую на нем Хану.

– Что произошло, детка? – она быстро подошла к девочке и обняла ее.

– Папа говорит, что я должна стереть с ногтей лак, – она прижалась к Кристал.

Кристал заметила, что кофточка ребенка испачкана, а волосы завиты и собраны в хвост на макушке. Взяв ее маленькую ручку, она заметила, что ее ноготки выкрашены в ярко-розовый цвет.

– Понятно.

– Я не буду его стирать, – дрожащим голосом сказала Хана. – И не буду расчесывать волосы. Тетя Джохара сделала меня красивой.

Фарик опустился перед дочерью на колено и протянул к ней руку. Ребенок отпрянул от него.

– Ты и так красива, малышка, – он вздохнул, – и тебе незачем украшать себя еще больше.

– Няня, скажите ему, чтобы он не заставлял меня стирать лак! – девочка спрятала руки за спину.

Кристал встретилась с Фариком взглядом и заметила в его глазах боль и раздражение. Она понимала, что он переживает, и не хотела вмешиваться. Нельзя подрывать авторитет отца в глазах ребенка, поэтому следует как-то иначе разрядить ситуацию.

Кристал обняла девочку.

– Уже пора купаться. Если будешь себя хорошо вести, я позволю тебе подольше поплескаться в ванне.

– А сколько? – шепотом спросила Хана.

– Сколько ты хочешь?

– Час.

– За час ты сморщишься, как чернослив, – Кристал улыбнулась. – Я дам тебе дополнительно восемь минут.

– Десять!

– Договорились, – Кристал рассмеялась и встретилась взглядом с Фариком, который с облегчением вздохнул.

– Я люблю вас, няня, – Хана спустилась на ковер, потом бросила взгляд на отца. – А папу я не люблю, он меня обижает.

– Не надо так говорить, Хана. Папа желает тебе только добра, – Кристал проводила девочку к двери.

Когда они остались одни, она сказала, желая снять царящее в комнате напряжение:

– Я неплохо могу вести переговоры! Мне удалось свести час к десяти минутам. Но когда она станет старше, договориться с ней будет гораздо сложнее.

– Жаль, что она не сможет оставаться всю жизнь ребенком.

– Она сказала, что не любит вас. Через какое-то время все забудется. Хана ведь просто играла.

– Все привычки закладываются в детстве, – сказал он.

– Согласна, но ее забава была невинной. Маленькие девочки любят наряжаться в платья матерей и изображать из себя взрослых.

– Я не хочу, чтобы Хана походила на свою мать.