Обнимаю тебя, малышка.

Ольга»

Поддавшись велению сердца, Марилена приняла решение: «Я поеду к ней». Потом ее как огорошило: «Но я же не Марилена». Ну и что! Филиппу об этом письме говорить необязательно. А ей ничто не мешает посвятить старой тетке немного времени, съездив к ней на такси. На это уйдет не больше двух часов. Ольга, вероятно, примет ее холодно, ведь она не очень–то любит Симону. О том, чтобы сказать ей правду, не может быть и речи, но в ее письме, написанном таким раздраженным тоном, чувствуется такая тоска, что от нее невозможно отмахнуться, не подать ей руку. Дядю она оставит на попечение Марии, и та не преминет сказать ей с двусмысленной улыбкой: «Мадам идет за покупками?.. Мадам это пойдет на пользу. Мадам следует чаще выходить с мсье Филиппом. Я займусь старым господином».

Она позвала Марию.

— Булонь–сюр–Сен… это далеко?

— Нет. На поезде четверть часа… Он останавливается на площади Перейр…

— На что это похоже? Там расположены заводы или это сельская местность?

— Мадам сама увидит.

«Ее обязательно надо навестить, — повторила про себя Марилена. — Ведь она столько сделала для меня в прошлом. Бедная тетя! На что она живет?.. Может, содержит семейный пансион для престарелых, раз об этом упоминает в письме? Но почему они покинуты?.. Старые одинокие люди? Пенсионеры, как и она, или бог знает кто?»

Перечитав письмо несколько раз, она показала его дяде.

— Я получила письмо от тети Ольги.

— Да? Ну и как она поживает?

Марилена вздрогнула. Он ответил совершенно нормальным голосом. Но потом вдруг разволновался.

— Она… эта ведьма… Она всегда… завидовала мне… тебя… Симона… она никогда не любила… Только и думала о твоей кузине.

— Прочитать письмо?

— Не надо.

Он встал с кресла и, вздыхая, отправился в кухню. Он шаркал по полу ногами, как ребенок, катающий игрушку. Марилена постепенно освобождалась от охватившего ее страха. Когда пришел Филипп, она ему сказала:

— Попробуй с ним поговорить. Мне кажется, ему лучше.

— Ну, старый негодяй! — воскликнул Филипп, не проявив никакого волнения. — Чего он только не придумает, чтобы отравить нам жизнь!

Потом она услышала, как он разговаривает на кухне. Прислушалась, не в силах пошевельнуться. Наконец он вернулся, ворча.

— Тебе что, приснилось?.. Он мелет все тот же вздор.

— Но я тебя уверяю…

— Ладно, все в порядке. Давай быстренько поедим. У меня дела. Встретил старого приятеля, он предлагает поехать в Фаянс.

— Что?

— Да. Но летать я не собираюсь. Сейчас не сезон. Мне хотелось бы повидать друзей. Просто пожму им руки и вернусь… Скажем, на три дня. Подумаешь, всего три дня!

Он обнял жену за плечи.

— Ну, крошка, ты же не собираешься плакать. Буду тебе звонить каждый вечер… Пойми. Я же не могу все время сидеть на привязи, как собачонка. И потом, у меня есть планы… Расскажу, когда вернусь.

Он крепко сжал ее, покачивая в руках с забытой нежностью.

— Ой! Извините.

Они быстро отстранились друг от друга. На пороге с заговорщицким видом стояла Мария.

— Завтрак готов.

Они прошли в столовую, но, едва сев, Марилена встала, скомкала салфетку.

— Что с тобой?

Она бросилась к себе в комнату, попыталась запереться, но Филипп помешал.

— Оставь меня, — крикнула она. — Иди… Занимайся своими делами.

— Но объясни же…

— Разве ты не видишь? Эта девчонка… думает, что мы любовники.