Мы с Оливером работали над сценарием нашего пилотного выпуска, и Оливер был таким же милым и любезным, как раньше. Он даже снова называл меня Блуменкёльхен. Казалось, та единственная ночь навсегда вычеркнута из наших воспоминаний. Я сочувствовала ему, потому что сама была просто не в состоянии забыть ту ночь. И была не в состоянии думать о чем-то другом. Особенно когда мы садились вечером за стол. За тот стол, на котором мы тогда…

Но Оливер смог втянуться в обычный распорядок дня, как и все остальные. Мы подгоняли рамки нашего шоу к реалиям сада Элизабет. Ханна была посвящена в планы предстоящих съемок. Она должна была запудрить Элизабет мозги историей о том, что та выиграла приз одного из журналов. Потому что Ханна якобы под ее именем отправила правильно разгаданный кроссворд из этого журнала. Это была поездка на выходные в специальный санаторий красоты. Элизабет так радовалась полученному букету цветов и посыпавшимся затем поздравлениям якобы от читателей журнала, что все последующие дни мне приходилось очень тщательно следить за собой, чтобы не проговориться во время наших с Элизабет обеденных пробежек.

— Все выходные одни процедуры, маски для лица, массажи, парикмахеры, — сказала Элизабет. — Разве это не фантастика, что я оказалась такой счастливой?

— Вполне нормально.

— А как ты думаешь, у них там есть «Ботокс»? — спрашивала меня Элизабет. — У меня с некоторых пор на лбу появились эти дурацкие морщинки. С ними я выгляжу как старуха.

— Морщины рано или поздно все равно появятся, — сказала я.

— Скажи, а это не свинство по отношению к Ханне? Ведь она разгадала этот кроссворд. Может, отдать ей это путешествие?

— Ни в коем случае! — вскричала я. И, немного успокоившись, продолжила: — Тебе это необходимо больше, чем ей. Она выглядит намного свежее и моложе тебя.

Это помогло.

Впрочем, я не рассчитывала на способность Ханны до конца держать все в секрете. Не прошло и трех дней, как Ханна проговорилась.

— Мне очень жаль, — извиняющимся тоном говорила она. — Но у Элизабет потрясающая способность вытягивать из людей информацию. И все вытекает, словно из стакана.

Элизабет, впрочем, была ничуть не расстроена, она стала радоваться вдвойне: курорт и новый сад — чем не повод для радости?

— Ты настоящая подруга, — сказала она мне.

— Что же нам делать? Меньше чем через две недели все должно быть готово. Где мы так быстро найдем замену?

— Ах, — сказала Элизабет, — только не впадай в отчаяние. Никто ничего не заметит.

— Я не знаю, — сказала я с сомнением.

Это была утопическая идея — привлекать к проекту подругу.

Но Элизабет весело щебетала:

— Когда я приеду из санатория, то сыграю такое удивление и восторг, что никто ничего не заметит.

— Ну да, — сказала я. — Мне остается только поверить в это. Но помни: если что-то будет сыграно не так, это будет означать конец моей карьеры на телевидении.