Джонни все еще гостил у викария. Получается, когда приедет Марко, они останутся вдвоем в доме.

Перспектива ее совсем не радовала. Она-то надеялась, что успеет показать Марко дом и парк, пока Блэки дома. Но теперь ее планы нарушаются, и она боялась.

Все четыре года она так до конца и не избавилась от стыда и унижения, которые испытала, когда услышала под окнами разговор Марко и Терезы. Она глубоко запрятала свою боль и была уверена, что чувства умерли. Но вчера Марко преподал ей жестокий урок.

Как бы она ни презирала Марко за его коварство, она обо всем забыла, когда он притянул ее к себе и поцеловал. Ее охватило прежнее волнение, и все благие намерения были забыты.

Ей было стыдно признаваться в этом, но... она не доверяла самой себе. Ей страшно было оставаться наедине с Марко. Она боялась забыться.

Наконец, у двери раздался долгожданный звонок. Она вскочила, одернула мешковатый свитер и ринулась отпирать.

Марко, мокрый, замерзший, шагнул в прихожую, потирая застывшие руки.

— Ну и холод! И почему люди живут в Англии? Что за климат! Что май, что март — все одно.

Оливия молчала, не сводя с него глаз. Что еще она могла сделать? Явился — и ни извинений, ни приветствия.

Его вьющиеся волосы мокрыми завитками прилипли ко лбу. Черная, кожаная, короткая куртка еще больше подчеркивала его мужественность.

— Ты приехал, — наконец, сказала она. Голос ее звучал нетвердо. От ярости она даже немного заикалась. — Опоздал всего на два часа, — язвительно продолжала она. — Я удивлена, что ты, вообще, соизволил появиться.

Он, молча, пожал плечами, освободился от мокрой куртки и швырнул ее на стул, где она только что сидела. Выпрямившись во весь рост, он озирался по сторонам. Лицо его было непроницаемо, лишь губы кривились в сардонической усмешке. Наконец, он сделал вид, что заметил Оливию.

— Неверный тон, когда разговариваешь с потенциальным покупателем, дорогая Оливия, — насмешливо сказал он. — Если ты, конечно, не передумала насчет продажи этой недвижимости. Ты все еще хочешь продавать дом?

— Нет, я не передумала, — коротко сказала Оливия.

Но решила изменить тон. В конце концов, она — Ковердейл, ее с детства приучили приветливо обращаться с гостями.

— Может, выпьешь горячего кофе? Ты, кажется, замерз.

Чего нельзя было сказать о самой Оливии. Она вся пылала. Ну почему, почему он такой красивый! Она боялась смотреть на него, осознавая, какой необыкновенной властью над ней он обладает, и в то же время не могла не смотреть.

Под кожаной курткой у него оказался кашемировый мягкий свитер цвета сливок, который обтягивал его мощный торс, словно вторая кожа. Черные джинсы облегали длинные ноги, подчеркивая его стройность и силу.

— Леди всегда леди, — улыбнулся одними губами Марко. — Но я предпочел бы виски. У твоего отца всегда было очень хорошее виски.

И с таким видом, словно ему принадлежал весь дом, он направился в гостиную.

— Пожалуйста, — с опозданием разрешила Оливия, спеша за ним вслед. — Чувствуй себя, как дома. Ты обычно так и делаешь.

— Не всегда, — возразил Марко. — А теперь будь хорошей хозяйкой, налей мне виски и постарайся и впредь вести себя, как леди и соответствовать своему имени.

Он отвернулся, протянув замерзшие руки к огню.

Оливия не нашлась, что ответить. Она, молча, прошла к шкафчику с напитками, плеснула в бокал изрядную порцию и протянула ему.