Он усмехнулся.

— Память иногда подводит меня. И все же я хорошо помню, что четыре года назад брат Памелы был твоим ухажером. Тебе не приходило в голову, что Памела нарочно поливает меня грязью? В интересах брата, так сказать?

Оливия покачала головой.

— Мы с Саймоном и Джинни с пеленок вместе. Мы просто хорошие друзья. Он всего лишь выручил меня в тот момент, когда я узнала, какой ты негодяй, и поняла, что ты хочешь причинить мне зло.

— Зло, ― повторил Марко. — Да ты и не знаешь, что такое зло. Как же мне хочется свернуть твою красивую шейку!

Он отстранил ее от себя.

— И как я не догадался! — проговорил он.

— Он просто друг, — повторила Оливия. — Он оказался в нужный момент в нужном месте. Я плакала у него на плече, и тут появился ты.

Он грустно покачал головой.

— Ладно, Оливия, что было — то было. Сейчас мы вместе. Пока вместе.

8

Уже пять недель Марко живет вместе с ней в Ковердейл-парке. Жизнь ее совершенно переменилась. Оливия сидела за столом, рассеянно постукивая пальцами по каретке пишущей машинки. Джонни спал, а она сидела в своей старой комнате и пыталась работать. Только ей плохо это удавалось.

Сейчас Марко уехал по делам в Нью-Йорк, и она ужасно скучала по нему. Она грустно улыбнулась. Тяжело всем сердцем любить человека и бояться сказать ему об этом.

Марко прекрасно ладил с Джонни, а всех ее знакомых просто очаровал. На вечеринке, которую они устроили через неделю после возвращения, он был душой компании. К счастью, Памела к тому времени отбыла в Америку, так что больше столкновений между нею и Марко не было. Однако, перед отъездом она имела серьезный разговор с Памелой по телефону. Завершился этот разговор мрачным пророчеством Памелы:

— Все это закончится катастрофой. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, милая.

Оливия постучала по деревянному столу — пока Памела ошиблась. Пока. Марко был просто идеальный муж, ровный и вежливый. Только ночью в постели он превращался в ненасытного и бесстыдного любовника. Эта любовь была для нее как наркотик, и она страшно страдала в разлуке. Иногда она почти верила, что он любит ее. Иногда корила себя за слабость и уступчивость: она не в силах была сказать ему «нет».

Но теперь пора это прекратить. Теперь она отвечает не только за себя. Она со вздохом наклонилась к пишущей машинке.

— Вот ты где прячешься! — раздался за спиной знакомый волнующий голос.

Она вскочила. Марко стоял в дверном проеме, широко улыбаясь. Пиджак и галстук он успел снять и где-то бросить, ворот рубашки был расстегнут, брюки чуть помялись. Волосы растрепались и падали на лоб темными завитками. Выглядел он не таким высокомерным и самоуверенным, как обычно.

— Скучала? — прошептал он, утыкаясь лицом в ее шею.

Да! Да! Да! — хотелось ей закричать. Его глаза пристально вглядывались в ее лицо. Впервые она заметила, что под глазами у Марко залегли тени. Вид у него был утомленный. Ей так хотелось обнять и приласкать его, но вместо этого она сказала ровным голосом:

— А я думала, ты вернешься через неделю.

— Я закончил дела раньше.

Он отпустил ее и подошел к столу. Мельком взглянул на пишущую машинку. К счастью, она пока ничего не успела написать — сидела и мечтала.

— Мне хотелось провести ночь с женой, — продолжал он. — Так что перестань валять дурака у пишущей машинки и поваляйся со мной в постели. Каламбур, — засмеялся он.

Оливии и самой больше всего этого хотелось! Но его самодовольная уверенность в том, что она бросит все, стоит ему поманить ее пальцем, взбесила ее. За эти четыре дня она много думала, и ей не нравилось, во что она превратилась. В рабыню своих желаний.