Вирджиния Лавендер. Непрошенный гость
1
Больше всего на свете Луиза Вербински ненавидела манекенщиц. Всякий раз, когда на экране огромного телевизора, приобретенного в рассрочку на два года за немалые деньги, начинали мелькать стройные высокие фигурки, она брезгливо морщилась и, пожимая плечами, переключала на другую программу. Вот и теперь Луиза сидела на уютном плюшевом диване, облачившись в стеганый байковый халат и подобрав под себя ноги в дешевых капроновых чулках. В левой руке она сжимала большую кружку с сильно подслащенным горячим шоколадом. На тумбочке справа красовалась вазочка с домашним печеньем. Миссис Вербински, как и целые батальоны других неработающих американских домохозяек, прекрасно готовила и гордилась этим. Целыми днями она просматривала телепрограммы, посвященные приготовлению экзотической пищи и устройству различных кухонных принадлежностей. По вечерам прилежно листала поваренные книги или перезванивалась с подругами, чтобы обменяться рецептиком-другим. Впрочем, по поводу подруг, если соблюдать точность, совпадение не такое уж и полное. Подруг у Луизы не наблюдалось, ну, может быть, пара-тройка приятельниц, с которыми они сидели рядом на жестких скамейках на воскресной службе. За тщательно заклеенными окнами старинного дома бурлила весна, ярко светило прозрачное апрельское солнце, говорливые ручейки текли повсюду из-под остатков талого снега, игнорируя безуспешные старания снегоуборочных машин от них избавиться. Радостно и оглушительно громко орали воробьи, в покрытых нежной зеленоватой дымкой садах шныряли опоссумы с вечно задранными хвостами, разыскивая, чем бы поживиться. Дома же у этой спокойно и не в срок стареющей блондинки с тщательно и неумело подведенными голубыми глазами, обманчиво безмятежными, как небо летнего полдня, не водилось даже кошки. Птица в клетке исключалась по причине шума и перьев, собака тем более, немногочисленных тараканов раз в год уничтожали специально вызванные специалисты. Извечная смена времен года не ощущалась в этих немного пыльных, слишком многочисленных для одного человека комнатах. Двойные, добротно сделанные окна не пропускали никакой шум с улицы, но не позволяли также расслышать ни шелест ветвей оживающих деревьев, ни сладостный шорох первого теплого дождя. Кондиционеры в каждой комнате полностью убивали нежные ароматы весенних цветов и первой листвы, старательно понижая температуру воздуха до положенных двадцати градусов, одновременно иссушая его, делая стерильным и мертвым. Постоянно работающий климатизатор восстанавливал влажность, но не был в состоянии ничего сообщить хозяйке дома ни о весеннем половодье, ни о солнечных зайчиках на медных карнизах. Как и бесчисленные батальоны других американских домохозяек, Луиза Вербински была абсолютно и совершенно одинока.
Однако на этот раз безмятежный воскресный отдых был бесцеремонно прерван телефонным звонком. Телефон трещал пронзительно и не переставая. На том конце провода находился кто-то очень настойчивый. – Давно стоило отключить этот распроклятый аппарат, – пробормотала Луиза, неохотно отставляя чашку и двигаясь с места. Впрочем, телефон, как и многое другое, находился в непосредственной досягаемости от дивана – только руку протянуть – и в настоящий момент трезвонил так, будто бы в маленьком городке начался пожар. – Дом Вербински, – неохотно пробормотала Луиза, снимая трубку. – Мамуля! Сколько лет, сколько зим! Что ж ты не звонишь, я жду, жду! Какая ты все-таки… – немедленно и пронзительно заверещала красная пластиковая вещица, словно бы зажив собственной жизнью. Луиза передернулась, рука ее невольно потянулась к рычагу выключения связи, но было уже поздно. – Мамуля, у меня к тебе масса дел! Тысяча! Сто тысяч! Ты должна мне помочь! – продолжала верещать трубка, неопровержимо доказывая факт полной и окончательной победы технического прогресса над хрупким человеческим благополучием. |
