Юлия Славачевская, Марина Рыбицкая. Непросто Мария, или Огонь любви, волна надежды
Мы благодарим за оказанную помощь Елену Глинскую, Светлану Исайкину и Марию Коломиец. Старая гвардия не сдается!
Все, что ни делается, – делается к лучшему. Можно поспорить, если выживешь!
Пролог
По извилистой улице русского провинциального городка шла, спотыкаясь, красивая стройная девушка, зябко кутаясь в тоненькую кожаную куртку. «За что? Почему… так?» – Каждый шаг отдавался резью в глазах. Хотелось набраться до беспамятства, упиться так, чтобы навсегда забыть. В ушах гулко стучала кровь. Пьяно кружилась и дико болела голова. Перед мысленным взором в разноцветных искрах мучительной боли вставали недавно увиденные картинки. Сознание взбрыкивало, будто ретивый конь, отчаянно отказываясь верить. Вскоре мысли приняли другое направление: «Почему? В чем я плохая? Что сделала не так?» – И снова шаги в никуда и без цели. Редкие прохожие невольно обращали на нее внимание и провожали недоуменными взглядами. Еще бы! Спутанные каштановые волосы, потерявшие блеск. Тусклые серо-зеленые глаза, полные слез. И, невзирая ни на что, редкая красота. Но и та не все решает, по-видимому. Прошло две недели, как ее бросили. Вышвырнули, словно надоевшую детскую игрушку, будто стоптанный ботинок, смятую обертку от съеденного мороженого. Солнечный луч ее нынешней жизни пришел и сказал, неловко пряча виноватые глаза: – Знаешь, я твердо решил, что нам нужно расстаться. Так что ты больше мне не звони. Отныне каждый сам по себе. Вещи потом верну, сама не приходи. Хотя… почему «неловко» и «виноватые»? Потому что ей так хотелось? Вины в них не было ничуть. Чувство внутреннего превосходства, непоколебимая уверенность в собственной правоте и брезгливое желание, чтобы этот неприятный мелкий эпизод скорее остался в прошлом, – вот что в них таилось, в его глазах. А все остальное она себе придумала. И на том всё. Ни объяснений, ни разборок. Ничего. Сегодня нужна – хорошо. Завтра не нужна – брысь отсюда, сгинь с глаз моих! «Сволочь! Надменный сукин сын!» – гневно слетело с языка, а сердце истекало любовью. Как дальше жить без него? Как?! Она шла, и ей казалось, что она падает в бездну. Все кончено. Как же пусто сейчас внутри! Первая боль все выжгла, уничтожила. Жизнь сложилась словно карточный домик и рухнула к его ногам с шелестом бумаги. Душа корежилась в оглушающей боли, корчилась в смертных муках, плавилась во внутреннем аду. И эта боль вытянула на улицу, она жестоко выламывала тело в любви без взаимности, гнала под окна любимого человека. Нужно, жизненно необходимо взглянуть, просто удостовериться, что с ним все в порядке, что все хорошо! Удостоверилась. Другая девушка сидела рядом с ним на скамейке у подъезда, и звучали те же слова, что он говорил когда-то, таким же темным вечером ей. Про красивые глаза, духовность и полеты к звездам. Про ветер надежды, про неземные черты. Про дьявольскую удачу встретиться с такой изумительной девушкой и безумное желание защитить от всех опасностей мира. Прочь! Прочь отсюда! «Чего ты от меня хотел, любимый? – шептали непослушные губы. – Увидеть перед собой на коленях? Сломленной, униженной, побежденной чувством к тебе? Не смог сломить окончательно, слишком гордая, или просто надоела? Что, что во мне не так?!» А перед глазами стояло… Те же заученные жесты и паузы. |
