Московские власти взялись за расследование очень энергично, но с первых же шагов следствие натолкнулось на таких лиц, что разоблачение всего этого дела вызвало бы крупный скандал: почти не было такой именитой фамилии, где бы Зорич не проявляла своего дьявольского искусства. Что было делать?

Зорич грозила смертная казнь. Но вместо этого дело затушили, и преступную бабку посадили бессрочно в тюрьму. Вплоть до сего времени Елизавета Зорич содержится в бутырской тюрьме! Вот, ваше величество, страничка из моего прошлого. Добавлю еще, что следственные власти были поражены искусством и чистотой работы Зорич: у этого дьявола в юбке был целый арсенал средств, одно ужаснее другого!

Потемкин замолчал, молчала и императрица. Она вскочила с места и в лихорадочном волнении заходила взад и вперед по комнате. Ее грудь бурно волновалась, глаза сверкали. Вдруг она остановилась пред Потемкиным и впилась в него пылающим взглядом, как бы требуя, чтобы он сказал последнее, решительное слово.

Потемкин тоже встал, подошел к государыне и шепнул ей:

— Не пригодится ли она нам?

— Что ты хочешь сказать этим, Григорий? — со страхом вскрикнула Екатерина.

Не отвечая, Потемкин низко поклонился императрице, подошел к письменному столу, развернул лист бумаги, попросил разрешения сесть и написал следующее:

«Предъявитель сего, Григорий Александрович Потемкин, уполномочен взять из тюрьмы арестантку, имя коей будет сообщено им, Потемкиным, главному смотрителю. Об освобождении указанного Потемкиным лица запрещается кому-либо сообщать, а равно под страхом Нашей немилости воспрещаем наводить какие-либо справки о дальнейшей судьбе его. Освобожденное лицо считать никогда в тюрьме не сидевшим».

Екатерина прочла это и, с некоторой растерянностью посмотрев на Потемкина, спросила:

— На что это нужно тебе?

— Благоволите, ваше величество, пометить «секретно» и подписать! — ответил ей Потемкин.

Императрица сильно вздрогнула, но сделала, как сказал фаворит.

— На что мне это нужно? — спокойно переспросил Потемкин, флегматично рассматривая бумагу. — Ваше величество сами изволили заметить, что беременность ее высочества далеко подвинулась вперед, а следовательно, пора подумать и об акушерке…

— Молчи! Молчи! — испуганно вскричала Екатерина, с силой топнув ногой. — Я не хочу и думать о таких вещах… Как же это можно?..

— Первым делом, — спокойно продолжал Потемкин, — я прикажу Зорич переодеться в мужское платье и увезу ее в Петербург под видом своего камердинера. В Петербурге я укрою ее в надежном месте, и когда настанет…

— Григорий, — перебила его Екатерина, твердо глядя Потемкину в глаза. — Твое мягкосердечие делает тебе честь! Ты считаешь себя обязанным этой женщине за прежнюю помощь, находишь, что она достаточно наказана, и хочешь улучшить ее судьбу. Я даю тебе возможность сделать это, но и все. Больше я ничего не знаю и не желаю знать!

В этот момент в комнату вошел гофмаршал Барятинский и доложил ее величеству, что апартаменты готовы. Екатерина холодно кивнула головой Потемкину и последовала за князем.

XV

Потемкин понимал, что императрица еще не в полной мере уяснила себе сущность его намерений. Когда она была так взволнована, так утомлена, как в этот день, ее ясный, светлый ум словно задергивался каким-то флером. Далее он знал, что если тот же разговор завести завтра, то можно ручаться, что Екатерина с негодованием отвергнет затеянное им, а может быть, даже и отвернется от своего любимца. Поэтому он решил, что надо ковать железо, пока горячо. Сегодня же все будет сделано, а завтра императрица, возможно, даже не вспомнит о сегодняшнем разговоре.