Мой взгляд привлекла компания неформалов, оккупировавших скамейку. Синеволосая девчонка в клетчатых штанах и «казаках» приставала к прохожим с оранжевой шляпой, парни горлопанили романсы:

— И под ее атласной ко-ожей, и под ее атласной ко-ожей.

Течет отравленная кровь.

Я посмотрел на Лизу, на них. Оценит, нет? Проверим. Спеть я собирался Адамса «I do it for you» — как нельзя подходит и девушкам нравится, к тому же песню девяносто первого года должны здесь знать. Остановившись, я принялся искать аккорды в Комсети. Есть! Не факт, что сам смогу сыграть, так покажу их гитаристу, а слова я помнил.

— Идем!

Я повел ее к уличным музыкантам, говоря:

— Ты пела когда-нибудь под гитару у костра?

Лиза снова округлила глаза, я продолжил:

— Вижу — нет. Вот представь, что тут костер, вокруг лес, лето, море… А вода ночью в море светится, ты купаешься будто в звездах…

— Саш, я остерегаюсь таких людей… — Лиза попыталась освободить руку.

Мальвина вычислила во мне спонсора, заулыбалась, протянула шляпу. Я вытащил из кармана сотенную.

— Можно спеть?

Парни, один патлатый и похожий на гота, второй — лохматый ботан в очках и с жидкой бородкой — переглянулись. Гот протянул мне гитару и подвинулся, освобождая место на скамейке. Я притянул напуганную Лизу и посадил рядом.

— Для моей любимой девушки, к тому же — самой красивой на земле.

Я попытался взять несколько аккордов романтичной песни и понял, что не могу — у пальцев этого тела не хватает мышечной памяти. Обратился к готу, протягивая телефон:

— Адамса можешь сыграть? Аккорды вот.

Он уставился в экран, заулыбался, кивнул.

— Смогу! Только оригинал послушаю.

Парень надел наушники и углубился в процесс. Мальвина уселась на спинке скамейки, как на жердочке, вытащила из рюкзака небольшой барабан, кажется, он называется джембе, и приготовилась участвовать.

— Ну че, готов? — спросил гитарист и ударил по струнам.

Я взял Лизу за руки и запел:

— Look into my eyes — you will see… What you mean to me…

— Какая прелесть, — вздохнула Мальвина, подперла голову руками и заулыбалась, передумав аккомпанировать на джембе.

Понемногу настороженность ушла с лица Лизы, глаза ее заблестели, губы тронула улыбка, и я наконец почувствовал, что от нее исходит не льдистая отчужденность, а живое тепло. Когда я закончил, заметил, что прохожие замедлили ход, а две девчонки в одинаковых черных пальто остановились. Мальвина своего шанса не упустила, слетела с насеста и побежала к ним со шляпой. И даже что-то заработала.

— Спасибо, — прошептала Лиза.

Ботаник, который все это время на меня с подозрением косился, наконец сказал:

— А я тебя знаю! Ты — Нерушимый, наш вратарь.

— В натуре? — удивился гот.

— Правда, — кивнула Лиза, вытирая слезу.

— Дай пожму твою клешню! — ринулся в атаку гот. — Я Никита. Это — Кот.