Посещение театров и музеев было обычным делом. Но наиболее запомнился Тёме культпоход на выставку художников-абстракционистов в Манеже. Раньше это направление было объявлено извращением в живописи, и многих его представителей выдворили из страны. Это вызывало повышенный интерес. Однако Тёма был разочарован. Он так и не понял, что же хотели изобразить на картинах абстракционисты, хотя и признавал их необычную яркость и красоту. Вскоре оказалось, что их группа была в числе последних посетителей.

«Выставку посетил Хрущев и приказал ее закрыть!» — посмеиваясь, передавали друг другу сотрудники института. — Он не только осудил это направление, как мазню, но даже обругал абстракционистов «пидарасами»! Вот и пришел конец его «оттепели». Нам снова будут диктовать, что хорошо и что плохо».

И все же свободы стало больше. На вечерах отдыха молодежь отплясывала запрещенный доселе рок-н-ролл, причем тон задавал комсомольский актив во главе с секретарем комитета Катей Анохиной. С ударником самодеятельного джаза Тер-Айвазяном они считались лучшей парой, но здоровенный армянин однажды, при исполнении головокружительного, па уронил партнершу, едва ее не угробив.

Хотя до развода еще не дошло, Артём считал себя свободным от моральных обязательств. И возможно завел бы флирт с привлекательной сотрудницей, но таковых у себя на работе не видел. Однако сердечную пустоту требовалось заполнить, и он вспомнил о Яне. Отыскал ее рабочий телефон, позвонил.

— Тёмочка! Неужто решился? — в голосе Яны звучала искренняя радость. — Это значит, что у нас появилась перспектива, или я ошибаюсь? — она говорила шутливым тоном, но чувствовалось, что волнуется.

— Мне сейчас не до шуток! Отец при смерти, и предстоит развод с женой, — откровенно признался Артём. — В общем, приходится довольно туго.

— Бедный мальчик! Тебе нужна моральная поддержка? — все еще в шутливом тоне, но очень тепло произнесла Яна. — Правильно сделал, что мне позвонил! Друзья познаются в беде. — И без околичностей предложила: — Давай встретимся в пятницу на речном вокзале в Химках! Поговорим и о твоих делах, и... — она интимно понизила голос, — о нашей... мм... перспективе.

— А почему именно в Химках? — замялся он. — И потом, у меня сейчас такое настроение, что я нагоню на тебя скуку. Я позвонил лишь узнать, как живешь.

— Мне плохо живется без тебя, Тёмочка! — горячо воскликнула Яна. — Поэтому не будем откладывать встречу! Ведь ты мне друг, не так ли? — Объяснила: — Химки подходят потому, что я близко живу и тебе туда недалеко от работы. А еще там в ресторане сейчас цыгане поют, и это украсит нашу встречу!

— Опять ты за свое? Я же сказал, что на ресторан у меня пока нет денег, — недовольно ответил Артём. — Мы можем встретиться и погулять в «Эрмитаже». В этом саду очень уютно.

— Пожалуйста, не дразни меня, Тёмочка! И не лишай радости, — взмолилась Яна. — Это совсем не то, что нам обоим надо! Не щепетильничай! Мне это не в тягость, и ты можешь считать, что взял взаймы и отдашь долг, когда сможешь.

«А что? В ресторане и правда нам будет приятней, — мысленно сдался Артём. — Не стоит мне привередничать. Когда смогу, обязательно с ней рассчитаюсь!»

— Ладно, согласен, — все же испытывая неловкость, сказал он. — Но смогу быть не раньше семи.

— Ты очень милый, Тёмочка! — приглушенно проворковала Яна. — Я приду без опоздания. Столик будет заказан на твое имя.

Встреча Артёма с Яной в ресторане Химкинского речного вокзала вполне естественно закончилась тем, чего она так добивалась.