|
Надо отдать ему должное: мужик обладает великолепным вкусом, правда, непонятно, почему у самого мастера на голове не прическа, а стог сена. Леня сердито глянул на съежившуюся Галю и грозно спросил: - Химию делали? - На крупные палочки, - проблеяла несчастная. - А это однофигственно, какого размера палочки-хреналочки, - завел Леня, - волосы все равно погибли... Зная его жуткую манеру изъясняться в основном матом, я быстренько постаралась ввести стилиста в курс дела. - Сделайте что-нибудь. Видите ли, мы выдаем Галю замуж, и надо, чтобы... - Она выглядела целкой, - моментально докончил Котов. Бедная провинциалка стала такого красного цвета, что я испугалась. Давление у бабы небось до двухсот подскочило. Но мастер, не замечая произведенного эффекта, несся дальше. - Уж извините, но сорокалетнюю бабу делать под инженю-пипи просто глупо! Не ставьте мне таких условий. И вообще, Даша, вы же знаете, я могу работать только по вдохновению. Если хотите завивку дурацкую, топайте в парикмахерскую. И он глянул на нас откровенно сердито. Я заверила его, что целиком и полностью доверяю вкусу художника. - Ну ладно, - смягчился стилист и поволок слабо сопротивляющуюся добычу в глубь помещения. Зная, что одним часом тут не обойдется, преспокойно поехала искать так и не купленные гардины. Звонок мобильника настиг в момент отчаянных колебаний: какой выбрать бархат - желтый или зеленый. Я вытащила мерно пищащий аппарат и услышала голос подруги из Парижа. - Алло, - кричала Сюзетта, - алло слышишь меня? - Просто чудесно, что стряслось? Сюзетта вот уже двадцать лет замужем за Базилем Корзинкиным. Род Корзинкиных древний его истоки теряются где-то в петровских временах Вроде бы в те далекие годы один из крестьян крайне утопил скорому на расправу и награды Петру I. Во всяком случае, дед Базиля всегда рассказывал как царь якобы взял потрясающе сделанную его предком корзину и провозгласил: - Мастер великий, быть с нынешнего дня на Руси боярам Корзинкиным. По мне, так очень похоже на правду Но как бы там ни было, в 1918 году дедушка Базиля, тогда молодой парень, ухитрился удрать из большевистской России, причем не голым и босым, как многие, а вывезя за рубеж огромное количество фамильных драгоценностей. Дедуля оказался предприимчивым и великолепно понимая, что у эмигрантов на границе отнимут все, заливался слезами, отдавая красногвардейцам чемоданы. - Все забрали, - причитал Николай Корзинкин, прижимая к груди любимую охотничью собачку, спаниеля Фоку. Старый пес, завернутый для тепла в байковое одеяльце, апатично сопел. Прихватив у отъезжающих все, что можно, пограничники ушли. Поезд медленно вкатился на территорию сопредельного государства. Коля Корзинкин перевел дух и размотал поистине драгоценного пса. На животе у собаки, в густой шерсти таилось бесценное жемчужное ожерелье. В уши были засунуты мешочки с мелкими камнями. Самыми крупными брильянтами, изумрудами и рубинами Фоку просто накормили перед границей. Дали собачке нафаршированные драгоценностями куски мяса. Еще кое-какая мелочь была спрятана в складках одеяльца - так, чистая ерунда - около килограмма разнообразных золотых украшений и три яйца Фаберже... За день до отъезда хитрый Николай выбрил на морде и голове Фоки несколько участков и густо замазал их зеленкой, а в глаза бедолаге закапали сахарную воду. Веки покраснели, у кобелька начался картинный конъюнктивит. Когда плешивого пса с текущими гнойными глазами увидали красноармейцы, один, брезгливо поморщившись, спросил: - Чего это с ним? - Да сифилис, - не раздумывая долго, сообщил Корзинкин. Пограничник отскочил в сторону как ошпаренный и заорал: - Пристрелю заразу. |
