Говорят, что трудности закаляют характер, так что упрямства ей должно быть не занимать. Но все его выводы основывались на том немногом, что она захотела рассказать о себе. По ее словам, практически все события ее жизни были маловажными. Вместе с тем грустные глаза и напряженность голоса утверждали, что она лжет.
– Чудесно, – восторгалась между тем Джессика. – Мне хотелось бы остаться тут навсегда.
Он молчаливо наблюдал, как она впитывает красоту сада, и думал, что ее собственная красота была бы прекрасным дополнением для этого безмятежного места. Она как цветок в пустыне – сильный, упорно вбирающий соки жизни и неожиданно прелестный.
– Ты можешь приходить сюда, когда только пожелаешь. – Он взял ее руку, положил на сгиб своего локтя и повел меж цветущих клумб.
– Но я недолго тут пробуду, – напомнила Джессика.
– Тем больше причин по максимуму использовать предоставляющиеся возможности.
– Ты сам-то ценишь это? Или принимаешь как должное? Как свою семью?
– Возможно. – Кардал уже перестал обижаться, потому что прочел все-таки доклад о ее жизни и точно знал, сколько ей пришлось пережить.
Скажем, смерть матери, злоупотреблявшей спиртным.
– Я не могу изменить отца так же, как ты не можешь изменить то, что случилось с твоей матерью.
Она отпрянула от него и вся сжалась.
– Откуда тебе известно о моей матери?
– Когда тебя нашли, отец поручил узнать о твоей жизни.
– И дал добро на наш брак, хотя мама никогда не была замужем, и за моим отцом в том числе. – Слова ее были полны горькой иронии. – Но она не переставала искать мистера Идеал, хотя каждый последующий был хуже предыдущего.
– Да. – Доклад был достаточно подробным.
– И каждый раз она теряла себя все больше.
– Полагаю, тебе было очень трудно.
– Когда мама была собой, она становилась лучшей моей подругой. Слушала, разговаривала со мной. Мне до сих пор ее не хватает.
– Понимаю.
– Ничего ты не понимаешь. Куда тебе! Твои родные живы и здоровы и отлично устроились в красивом дворце среди роскошных садов. А ты ничего не ценишь. – Внезапно она остановилась. – А там что?
Он оглянулся на розовые стены дома с мозаичными окнами, под выложенной красной черепицей крышей. Здание пустовало еще до его рождения.
– Гарем.
– Правда? – В ее глазах разгорелось любопытство, сменившее печаль и удачно отвлекшее ее. – Так здесь вы прячете своих женщин?
– В общем-то, нет. А вот под дворцом есть темница и сеть подземных переходов…
– Шутишь?
– Испугалась? – Он потрогал дверь в здание и обнаружил, что она заперта. – Гарем пустует много лет. По-моему, моя бабушка поставила ультиматум тогдашнему королю, который склонялся перед всеми ее желаниями.
– Здорово. Похоже на романтическую легенду.
– Ну, не знаю. – Но если так можно заставить ее глаза сиять, он выяснит подробности.
– Интересно, – она заглянула в окно.
Кардал встал сзади нее, оперся плечом о стену.
– Что тебе интересно?
– Каково жить в гареме. – Джессика все пыталась разглядеть хоть что-то через мозаику окна. – Ждать, пока тебя вызовут к правителю. Выберут.
– Это нечто большее, чем секс, – пояснил он, заметив румянец на ее щеках. – В старые времена существовала необходимость произвести на свет больше детей, чтобы обеспечить продолжение линии наследования. |