— Поэтому я и захватил целый каравай.

Кроме хлеба, он принес суп, мисочку с медом, и Сабрина с жадностью набросилась на еду. Господи, какая же она тощая. Это обстоятельство отчего-то тревожило его. Когда он привезет новую госпожу в Динвитти-Мэнор, повариха мгновенно набросится на очередную жертву с энтузиазмом религиозного фанатика, и ей придется быть поосторожнее, иначе через месяц она не пролезет в дверь.

Сабрина энергично дожевывала последний кусок, когда в ее сознание ворвались слова Филипа:

— Ешьте сколько пожелаете, сейчас это только на пользу, но учтите на будущее, что мне не нужна толстуха жена.

Сабрина на миг застыла, уставилась на Филипа и, тряхнув головой, стала жевать еще быстрее. Проглотила, поперхнулась, закашлялась и поспешно выпила воды. И лишь потом пронзила его испепеляющим взглядом.

— Извините, Филип, я, кажется, не так вас поняла. Что вы сказали? Не будете ли так добры повторить?

— Как угодно, леди Сабрина.

— Я уже говорила, что мне не нравится такое обращение.

— Так и быть, на этот раз смирюсь. — Он уселся на постель и взял ее руку с липкими от меда пальцами. — Сабрина, вы станете моей женой? Окажете мне эту честь? Мы знаем друг друга целых пять дней и, думаю, прекрасно поладим. Что скажете?

— Выйти за вас? — повторила она, не сводя с него взгляда.

— Да. Подумайте, мы сумели ужиться вместе и ссоримся, лишь когда вы замыкаетесь в своей раковине. Этому пора положить конец. Вам придется довериться мне, открыть все свои мысли. Как по-вашему, это удастся?

— Вы сами не знаете, что говорите. Зачем вам связывать себя? И откуда вдруг такая идея? Я для вас чужая. Вы понятия не имеете, кто я, каковы мои вкусы и пристрастия…

— Того, что я знаю, вполне достаточно. Итак?

Сабрина недоумевающе смотрела на Филипа, не понимая, что это на него нашло. Все это не имеет ни малейшего смысла. Конечно, в этом случае все ее проблемы разом бы решились. Она избавится от Тревора и Элизабет, сможет навещать деда, не беспокоясь, что они исподтишка нанесут ей удар в спину. Не придется также жить с тетей Берсфорд, которую Элизабет называла старым бульдогом. Но все же зачем ему эта обуза?

— Нет, Филип, я, конечно, не выйду за вас. Но возможно, вы будете так добры объяснить, почему отважились сделать мне предложение? А, понимаю! Господи, должно быть, у меня голова со сна слишком тяжела! Простите, что так туго соображаю! Вы, очевидно, пытаетесь меня защитить, но, уверяю, в этом нет необходимости.

— Вы нуждаетесь в защите куда больше, чем моя хромая кошка Доркас.

— Почему хромая?

— Не важно. Забудьте, что я сказал. Доркас отправилась в кошачий рай пять лет назад. Ей удалось пересечь двадцатилетний рубеж, прежде чем навсегда закрыть глаза. Ну так как же? Предпочтете мне Ричарда Кларендона, Сабрина? Ведь он маркиз и, вероятно, богаче меня?

— Ричард? — растерялась девушка. — Ричард Кларендон? Разумеется, нет! Я едва его знаю. Правда, он довольно часто приезжал к нам в дом летом. — И тут она поняла. — Боже, что это значит! Вы… кто вам…

— Здесь побывал Чарлз Аскбридж.

Сабрина медленно кивнула и низко опустила голову. Значит, ему все известно.

— Да, мне теперь все ясно, Чарли упомянул Кларендона, и я вспомнил, где слышал имя Эверсли. Три месяца назад в Лондоне Ричард признался, что страстно желает заполучить вас и ждет, пока вам не исполнится восемнадцать. Я специально упомянул о Ричарде, чтобы посмотреть, питаете ли вы к нему нежные чувства. Если это так, вам следует выйти за него.

Он поднялся и сел в кресло у кровати, кресло, к которому так привык за последние пять дней.