Активным сторонником сближения двух стран был Мотоно Итиро, японский посланник, затем посол в России (1906-1916 гг.), с которой он успешно заключил четыре соглашения о сотрудничестве и разделе сфер влияния на Дальнем Востоке (соглашения Мотоно-Извольского и Мотоно-Сазонова 1907, 1910, 1912 и 1916 гг.). Кстати, один из его партнеров по переговорам – министр иностранных дел А.П. Извольский в 1900-1902 гг. – был посланником в Токио и тоже придавал немалое значение тихоокеанскому вектору российской дипломатии. После отзыва из Петрограда Мотоно стал министром иностранных дел в кабинете Тэраути, где на этом посту его позже сменил Гото. Но обо всем по порядку.

Японские документы, раскрывающие роль Гото в российско-японских и советско-японских отношениях, опубликованы едва ли не с исчерпывающей полнотой, но российские документы до сих пор остаются неизданными и, следовательно, недоступными большинству исследователей. Публикация их станет событием большой научной важности. Это относится прежде всего к советскому периоду, о котором пойдет речь в нашей книге, но дореволюционные связи Гото с Россией принципиально важны для понимания его позиции в двадцатые годы.

В мае 1908 г. в Петербурге Гото вел переговоры с П.А. Столыпиным и В.Н. Коковцовым, убеждая их в необходимости расширения сотрудничества с Японией и оказав тем самым немалое содействие усилиям Мотоно. Встреча Ито с Коковцовым в Харбине все-таки состоялась 10 октября 1909 г., через два года после того как Гото выдвинул эту идею. Переговоры шли успешно, но… при выходе из вагона на перрон Ито был убит корейским террористом, который таким образом нанес колоссальный ущерб российско-японским отношениям, хотя вряд ли чем-то помог своему народу. Индивидуальный политический террор давно доказал свою несостоятельность, не только не достигая декларируемых целей, но и приводя к противоположным результатам, однако долгое время оставался трагической реальностью как в Японии, так и в России (неполных два года спустя в Киеве был убит Столыпин).

В Маньчжурии Гото пробыл всего два года, осваивая новую для себя сферу деятельности, и справился с работой настолько успешно, что Кацура предложил ему пост министра путей сообщения в своем втором (июль 1908 – август 1911 гг.), а затем и в недолговечном третьем (декабрь 1912 – февраль 1913 гг.) кабинетах. В промежутке в июле 1912 г. Гото приезжал в Россию вместе с Кацура для переговоров об экономическом сотрудничестве, но визитерам пришлось вернуться домой раньше намеченного времени после получения известий о смертельной болезни императора Мэйдзи. В эти годы Гото освоился на вершине японского политического и бюрократического Олимпа, за которым до того мог наблюдать только издалека. Он стремился держаться в стороне от партийной политики и от столкновений конфликтующих интересов и амбиций, избрав для себя роль, если так можно выразиться, «беспартийного технократа». Это стало одной из главных причин его политической «выживаемости», поскольку он не имел наследственных титулов или капиталов, не был связан семейными узами ни с кем из сильных мира сего и, пользуясь покровительством ценивших его влиятельных политиков, никогда не был ничьей «тенью», отстаивая свою самостоятельность.