Вообще-то, особо обездоленных Данила не знал, разве что рабочие из Средней Азии, но у жены было свое мнение.

– Данила! – Хозяйка села на диван, откинулась на спинку. – Принеси мне воды из кухни.

Данила послушно отправился на кухню, заглянул в холодильник, достал бутылку минералки, захватил стакан.

– Спасибо. – Елена Сергеевна плеснула себе воды, отпила, поставила стакан и бутылку на стол.

– Мы сейчас все это можем отнести в машину, – предложила Уля. – А я завтра же постараюсь вещи пристроить. У меня одна подруга как раз занимается помощью бедным.

– Нет, – решила Елена Сергеевна. – Пусть пока Кирюшины вещи здесь лежат. А ты, как договоришься, позвони мне.

– Конечно, – кивнула Уля. – Завтра же договорюсь. И сразу позвоню.

– Как хорошо, что вы у меня есть, Данила, – благодарно посмотрела на него женщина. – А Ника… Я просто удивляюсь! Привезла вещи, бросила и убежала! Как будто одолжение делает!

– Люди бывают разные, – заметила Уля. – Это на ее совести.

– А я всегда так хорошо к ней относилась! – Теперь Елена Сергеевна с благодарностью смотрела на Улю. У жены был редкий дар мгновенно вызывать к себе симпатию. – Это же я сказала Кирюше, что он должен жениться на этой девочке.

Данила сомневался, что друг женился только потому, что мама посоветовала. Давить на себя Кирилл никому не позволял. Сам любил на других давить.

– Господи, как я ошибалась! – Елена Сергеевна достала платок, промокнула глаза. – Лучше бы он женился на Машеньке! Был бы сейчас жив! Ты помнишь Машу, Данила?

– Помню.

– Им не следовало расставаться, Маше и Кирюше. Она ведь приходила ко мне несколько лет назад. Как раз перед Восьмым марта. Мы с ней посидели, поговорили, я дала ей телефон Кирюши. Я думаю, они тогда встретились просто как добрые друзья, а Ника сразу же Кирюшу бросила! Жестокость в женщине – это так страшно! Тебе повезло Данила, тебе это не грозит. – Елена Сергеевна снова ласково посмотрела на Улю.

Негромко хлопнула входная дверь, показался хозяйкин друг, кивнул молодым людям, озабоченно спросил:

– Как ты, Леночка?

Уля незаметно дернула Данилу за рукав, он послушно попрощался с хозяйкой, а Уля Елену Сергеевну поцеловала.

– Кто такая Маша? – едва дверь закрылась, шепотом спросила Уля.

Данила улыбнулся, глаза жены горели большим любопытством, и это было забавно.

– Она училась с нами. – Данила толкнул дверь подъезда, пропустил жену. – У Кирилла с Машкой любовь была. Но потом она вышла замуж за другого. И еще раз вышла замуж за другого.

– А Кирилл? Он страдал? – от любопытства Уля даже пританцовывала.

Данила не удержался, чмокнул ее в нос, подтолкнул к машине.

– Не припоминаю. – Представить себе страдающего Кирилла Данила не мог при всем желании. Обычно от шуток друга страдали другие.

– Значит, Ника бросила Кирилла из-за Маши?

– Понятия не имею. Пристегнись, – велел Данила жене. Уля послушно защелкнула ремень. – Думаю, он сам Нику выгнал.

– Почему?

– Потому что она была молоденькой дурочкой, смотрела на него, как на икону. Сама бы Ника от него не ушла.

Думать о работе не хотелось, но дома он все-таки сделал несколько звонков. Выходные выходными, но допускать четырехдневного простоя Данила не мог.

– Мне придется отъехать ненадолго, – пришлось расстроить жену.