И пока он там развлекается, лапает тебя и громко сопит, ты на время забываешь того, кого ты не смогла удержать или добиться. Все очень просто!
— А знаешь, я на самом деле люблю свою девушку…
— Разумеется.
— …но хочу еще разок с тобой встретиться. Думаешь, получится?
— Может быть.
— Повернись. Что ты сейчас хочешь?
— Всё.
— И какое вы, барышня, имеете отношение к данному лицу?
Из-за пишущей машинки на меня подозрительными, колючими глазами смотрел саймири в форме. Я готова была спорить на деньги, что он порой бывает крайне ядовитым. Он был не слишком высокого мнения о «барышнях», это было видно с первого взгляда.
— Мы друзья.
— Ах вот как… друзья, — ухмыльнулся он насмешливо.
О дружбе он тоже явно был не слишком высокого мнения. Он с трудом поднялся со стула и принялся что-то искать в одном из металлических сейфов, стоявших за его письменным столом. Этот тип наверняка страдал артрозом и сильной изжогой — в этом я была просто уверена. Но когда он достал откуда-то видеокассету, мне стало ужасно любопытно. Он сунул ее в видеомагнитофон, ворча что-то себе под нос, нажал несколько раз не на те кнопки, наконец уселся и стал смотреть, словно напрочь забыв обо мне.
На экране возник переполненный пляж и выбросившийся на берег кашалот. Я не понимала, какое это может иметь отношение к Бенуа. Может быть, я вскоре увижу его среди людской толпы? Я посмотрела вопросительно на обезьяну в форме. Не оборачиваясь ко мне, он снова показал на экран. В эту минуту по пляжу пробежал Бенуа, в изорванной одежде и с глазами, полными страха. Казалось, он собственными руками хочет спихнуть эту махину обратно в воду — он налегал на кашалота всем телом, гладил его, заговаривал с ним, спотыкался о него. Под конец он подполз к гигантскому рту и попытался в него протиснуться, при этом лягался и рычал на полицейских, пытавшихся схватить его за ноги. В этом поединке он проиграл, и его, несмотря на сопротивление, увезли.
— Странные друзья у вас, барышня.
— Зачем вы храните у себя эту запись?
— Здесь вопросы задаю я, — рявкнул он, но так как он явно очень хотел сам что-то рассказать (ему, похоже, доставляло удовольствие говорить неприятные вещи), то вскоре он продолжил: — Этот ваш друг — поджигатель и маньяк. Мы стараемся собирать как можно больше информации о таких людях. Его доставили в психиатрическую лечебницу на побережье. Полагаю, вы, барышня, такого не ожидали?
Барышня уже давно покончила с ожиданиями. Я взяла билет на поезд в сторону моря, еще не зная, где буду ночевать. Мои ограниченные финансы исключали возможность аренды гостиницы. Песок на пляже в такую погоду жесткий и мокрый. В стекла вагона хлестал дождь. Волосы у меня уже сильно отросли и торчали по последней моде во все стороны. Я была в контактных линзах и без косметики. Заняла место по ходу движения.
Поезд вздрогнул и остановился на полустанке. Высокая рыжеволосая девушка прошла по проходу и плюхнулась на сиденье напротив. Она странно улыбалась моему отражению в стекле. Я делала вид, что смотрю в окно. Словно она не понимала, что из-за дождя там все равно ничего не видно! И как я не догадалась взять что-нибудь почитать!
— Хочешь? — спросила она, извлекая откуда-то бутылку белого вина.
Приложив горлышко к губам, она сделала несколько жадных глотков и протянула мне бутылку. Я немного из нее отпила.
— Сегодня я наконец сдала экзамен по вождению. С пятого раза. И ни одной собаки, с кем бы это отпраздновать. Звонила всем, звонила… Черт, меня от этого депрессивит!
Я неопределенно мотнула головой и вернула ей бутылку. Похоже, ко мне словно магнитом тянет всех, кого «депрессивит». |