|
После этого пошел к мачехе, зевавшей за пяльцами, и стал к ней ласкаться. Просто так, ни за чем. Родную мать он едва помнил, но почему-то казалось, что Мавра на нее похожа. И даже если бы не была похожа, Несда все равно любил бы ее. Он совсем не понимал, отчего существует нелюбовь и вражда между людьми, созданиями единого Бога. А того непонятней злоба, вдруг вспыхивающая, подобно пожару, способная люто обезобразить даже красну девицу. Когда кто-то шумно злобился, ему становилось плохо — голова будто распухала, руки дрожали, он задыхался. Несда хотел бы любить всех — и отца Евагрия, и тысяцкого сына Коснячича, и буйного Гавшу, и холопа Гуньку. И необязательно, чтобы они знали, что он их любит. Просто ему казалось, что любовь — самая сильная молитва на свете. Такая же, как «Отче наш».
Захарья пришел к ужину, мрачный и неразговорчивый, без петуха. Похлебал кислых щей с кусками говядины, на остальное и смотреть не стал, сразу отправился спать. Несда, довольный хотя бы тем, что его не поймают за руку, натянул теплую, на бараньем меху свиту, выскользнул из дома. Подхватил котомку и удрал со двора. Даже дядька Изот не заметил. У ворот Копырева конца, запыхавшись, он столкнулся нос к носу с рыжим Георгием. Варяг от макушки до сапог был закутан в серую вотолу, огненная голова скрывалась под клобуком. — Долго тебя еще ждать? — прошипел Георгий. — Сейчас ворота закроют! — А где князь? — оглядывался Несда, поспешая за отроком. — Там уже, за воротами. Он бы все равно пошел, и без тебя. — Он же дороги не знает. — Поспрошал у тутошней стражи. Сказал им, что идем охотиться на волхва. — Зачем? — опешил Несда. — Чтобы не поверили. А то от вопросов и советов не отобьешься. А так — поржали и рассказали дорогу. — А может, я вам тогда не нужен? — с надеждой спросил Несда. — Боишься, что ли? — Нет. Мне волхва жалко. — Чего?! — Георгий остановился перед самыми воротами и подозрительно поглядел на него. — Ты язычник? — Нет, что ты. Просто… — А если просто, так иди молча, — рассердился Георгий. Они прошли мимо двух стражников. Те не обратили на отроков внимания, так как были заняты — мерялись на спор длиной своих копий и величиной топоров. В поле в закатных лучах щипали траву три коня. На камне возле них сидел княжич, одетый также неприметно, в темный мятель и простую суконную шапку. Несда подметил, что Мономах с варягом подготовились к походу лучше, чем он со своей котомочкой. Под плащами у обоих угадывались короткие мечи, а к седлам двух коней были привязаны тороки, туго набитые. Княжич внимательно оглядел Несду с головы до ног, в сомнении двинул губами, над которыми пробивался темный пух. — Едем! Несда оседлал оставленного ему скакуна и потрусил позади. Дорога шла прямая, накатанная, сбиться с нее и в темноте было бы трудно. Недалеко от города она перепрыгивала широким бревенчатым мостом через речку Глубочицу. Мономах с Георгием не торопили коней и ехали бок о бок — разговаривали. Обоих совсем не заботило, слышит их купецкий сын, плетущийся сзади, или нет. — …жениться? Не-ет, мне еще рано. Я еще и девок как следует не разглядел. А на тутошних кияночек и смотреть пока что было некогда. — Так никог Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию
|
