Глава 10

Сережа

Она очень наивная, раз всерьез думает, что я так просто могу ее отпустить и потерять во второй раз.

Я же вижу, что она скучала. Вижу, как смотрит, замечаю, как пальцы у нее от волнения дрожат. И только эти эмоции мне не дают опустить руки. Пока глядя в глаза не скажет, что я не нужен, что не скучала, – не отстану. А если скажет… Попробую добиться и сделать так, чтобы передумала.

Я настроен серьезно. У меня было целых два года, чтобы подумать о своем поведении и принять тот факт, что любимых отпускать нельзя. «Если любишь – отпусти», – чушь какая-то. Если любишь – держи крепко и делай все, чтобы она не хотела уйти.

Я думал, что у меня перегорело к ней. Я двадцать четыре месяца, даже больше, над собой работал, пытался отпустить и сделать все, чтобы не жалеть о том, что не смог добиться. А как увидел ее – пропал вообще… Просто рухнул в бездну ее глаз сразу же и вообще не хочу выбираться оттуда. Даже несмотря на то, что она старательно выталкивает меня.

– Ален… – начинаю, но она перебивает меня. У нас не клеится этот разговор, и я ее не виню. Сам виноват, самому и разруливать. Прорвемся, главное – стену ее сломать, а дальше все проще будет.

– Сергей, мы с вами закончили, вы можете идти, – говорит командным тоном, как будто я вообще чужой и незнакомый ей человек. Мы стоим катастрофически близко друг к другу, она упирается спиной в стену, и ей некуда убегать. Мне нужно только немного наклонить голову, чтобы ее поцеловать, но желание объясниться все-таки берет верх над поступками.

– Я не готов тебя терять, Алена, – шепчу тихо, прямо у ее губ, и чувствую, как она дрожит.

– Ты уже потерял, – добивает меня, но я наклоняюсь и целую ее, послав эту Вселенную к черту. Касаюсь губ едва ощутимо, и поцелуем назвать толком нельзя. Я жду, что оттолкнет, накричит на меня, будет драться, но не происходит ничего. Ни-че-го!

Она просто замирает и дышит так тяжело, что мне хочется подарить ей весь воздух в этом долбаном мире.

Почему она не отталкивает? Говорила же, что я не нужен. Что потерял. Что поздно.

Никогда, черт возьми, не поздно.

– Никому не отдам, – шепчу еще раз и впечатываюсь поцелуем крепче, но не успеваю даже ощутить вкус ее губ, как слышу стук в дверь и чувствую, как Алена отталкивает меня, приложив к этому немало усилий.

Твою. Мать.

Кого там принесло?

Алена вытирает губы тыльной стороной ладони, и у меня от этого движения внутри лава вскипает.

– Входите, – говорит чуть охрипшим и дрожащим голосом, а мне орать хочется, чтобы валили отсюда и дали нам еще несколько минут наедине побыть. Но понимание, что дрожит она из-за меня, немного гасит огонь внутри. Значит, и у нее горит, не забыла, значит!

Алена отходит к своему столу, поправляет волосы и мешкает, а я стою на месте, выражая пришедшему все свое недовольство.

Потому что тот, кто нам помешал, – тот самый Максим из «Титана», который Аленку в коридоре перед игрой обнимал. Я его запомнил, потом фамилию и имя в составе команды увидел. С тех самых пор меня раздражают имя Максим и фамилия Старцев.

– Малышка, все в порядке? – спрашивает он. «Малышка». Как мило. Несмотря на то, что у нее фамилия Малышкина и так ее каждый второй называет, сейчас это раздражает безумно. Малышка, блин…

Он подходит к ней слишком близко, и я уже гоняю в голове мысли по поводу того, что мне сделает Палыч, если я затею драку в кабинете врача команды соперника прямо во время серии выездных игр… Вряд ли будет сильно рад, да? Скорее всего, конечно. Ну а что делать, если бесит?! У меня кулаки чешутся, и это чуть ли не сильнее, чем желание остаться в команде.