Изменить размер шрифта - +
Он был в полном недоумении. Лицо его вспыхнуло от досады, когда он уловил произнесенные слишком громким шепотом слова одного из гостей:

— Или у невесты слишком туго зашнурованы сандалии или… она сильно навеселе!

Марк тайком бросил взгляд на Домициана и заметил на лице молодого человека выражение сильного замешательства, может быть, даже сожаления о том, что он говорил всем о своей влюбленности в эту девушку, как будто Юнилла умышленно опозорила его перед всеми.

И вот, наконец, невеста Марка встала подле него. Легкая фата из оранжевого шелка слегка трепетала от ее дыхания. Марку показалось, что в золотистой тени, которую отбрасывала фата на лицо, он увидел блеск горделивых торжествующих глаз. Да, она хранила свою тайну столько, сколько это было возможно, — заключил он, — поэтому не так-то просто будет заполучить эту нежную ручку.

Авгур тем временем снова взялся за жертвенного ягненка. Мягкими ловкими движениями он перерезал горло животному и вскрыл его брюхо, чтобы изучить расположение внутренних органов: имея в этом деле большой опыт, он произвел всю операцию очень умело, не пролив ни капли крови.

Марк сразу же заметил выражение ужаса на лице помощника авгура, но он тут же отвернулся, чтобы никто из присутствующих ничего не понял.

«Что же он мог там увидеть? — с тревогой подумал Марк. — Гнездо личинок мясной мухи?» Однако обычай предписывал: на свадьбе не должно звучать никаких дурных предзнаменований. Поэтому авгур выпрямился и изобразил на лице профессиональную улыбку.

— Многия лета счастья и согласия вам обоим! — провозгласил он звучным хорошо поставленным голосом. — Знамения самые что ни на есть хорошие. А теперь пусть молодая поднимет фату!

Музыкант, игравший на скабелли, начал выбивать отвратительный разухабистый ритм, пританцовывая на мраморном полу. Детина с двухствольной флейтой издал такой неверный пронзительный звук, который, похоже, напугал его самого. И тут же оказалось, что музыкант, игравший на лире, владел инструментом так плохо, что мелодия у него качалась и спотыкалась, как пьяная. Кроме того женщина в белой тунике тяжело приплясывала, сотрясая свои телеса, в такт растроенной мелодии.

«Прекрасный аккомпанимент всем безумствам нашего времени», — подумал Марк.

Внезапно в зале установилась такая тишина, что Марк мог отчетливо слышать прерывистое дыхание Нерона, которому не хватало воздуха под маской Диониса.

Юнилла повернула к нему голову. Он чувствовал, как все собравшиеся не дыша глядят на них, ожидая в нетерпении, когда же это чудо свершится. Похоже, что и музыканты вытянулись в струнку все как один, словно свора голодных псов, с вожделением уставившаяся на лакомый кусочек. Казалось, новый шедевр Праксителя не мог бы вызвать большего волнения, чем это нетерпеливое ожидание момента, когда же наконец, будет явлено лицо красавицы-невесты.

Марк взял в руки края фаты и медленно откинул ее.

Аррия тут же истошно закричала. Со всех сторон тоже послышались приглушенные восклицания, призывавшие, казалось, всех богов и богинь римского Пантеона на защиту от сил зла. Однако большинство гостей застыло в оцепенении, открыв рты от ужаса.

Перед Марком стояла дряхлая карга, которой, должно быть, исполнилось уже не менее ста зим. Ее голова на кривой шее, как у хищной птицы, была наклонена вперед, мутные глаза навыкате свидетельствовали о том, что старуха давно уже была не в своем уме и не понимала, что происходит вокруг нее. На ее совершенно голом черепе росли два-три пучка редких волос. Она игриво улыбалась, демонстрируя свой единственный почерневший зуб и горделиво поглядывая вокруг, как бы стараясь не пропустить восторженных взглядов, устремленных на нее. От нее несло сильным запахом сырости и теми эссенциями, которыми обрызгивают труп перед похоронной церемонией.

Быстрый переход