Как раз в это время откуда-то издали, из глубины дома, послышался жалобный плач. Поначалу никто на него не обратил никакого внимания. Но он все нарастал и не умолкал, так что, в конце концов, привлек внимание Императора. Марк послал за Диоклом, чтобы тот объяснил, в чем дело. Когда домоправитель явился, все заметили, что его лицо и одежда были перепачканы пеплом и золой. За его спиной стояли две служанки, растрепанные, с заплаканными лицами. Диокл о чем-то тихо доложил Марку Юлиану.

Марк сразу же повернулся к Нерону, чтобы объяснить ему суть дела.

— Мой господин, в огне пожара погибли люди, — сказал он тихо. — Я прошу прощения, но мне нужно срочно переговорить наедине с домоправителем и… Аррией.

Аррия сразу же услышала свое имя и дико закричала. Она уже знала, что ей собираются сообщить. Она резко поднялась со своего места и тут же упала без чувств, так что Марк не успел подхватить ее. Диокл подоспел на помощь и вдвоем они вынесли ее из залы.

Нерон наблюдал за всем этим с явным нетерпением. Когда после довольно продолжительного отсутствия Марк Юлиан снова занял свое место, Нерон задал вопрос:

— Ну что? Ты потерял пару служанок? И теперь наверняка хочешь, чтобы я тебе заплатил за это?

— В этом нет необходимости, — ответил Марк Юлиан. — В дыму задохнулись три служанки и дети Аррии, которые спали в комнате, находящейся рядом с библиотекой.

Желтые глаза Нерона сначала застыли в полной неподвижности, из них исчезло всякое выражение, но внезапно его лицо начало подергиваться в приступе ярости. Он отшвырнул ложку для устриц, и та с громким стуком упала на стол. Затем он попытался встать, намереваясь уйти. Пять музыкантов торопливо побросали свои инструменты и поспешили ему на помощь.

— Ты отвратительный хозяин, — начал он громко вычитывать Марку, брызжа слюной, — фазан был невкусным! Я так хотел этих детей! Ты испортил мне весь вечер! Я теперь даже десерта не хочу. Раз так, то я хочу двоих детей точно таких же, как те!

Императору очень хотелось приказать убить Марка Юлиана прямо здесь на месте, но он справился с собой, подавив свое желание, потому что оно могло лишить его еще большего удовольствия — присутствовать на предстоящей дуэли Юлиана и Вейенто.

Марк Юлиан поднялся и рассыпался в извинениях перед Императором.

Если бы Нерон попросил его предъявить тела детей для доказательства их смерти, Марк был готов к этому. Единственное, что его беспокоило: простит ли ему этот жуткий вынужденный спектакль обезумевшая от горя Аррия, когда очнется от обморока и найдет своих детей целыми и невредимыми. Но если бы он предупредил ее заранее о своем хитроумном плане, ее реакция могла бы не быть такой убедительной в своей подлинности. И Нерон не поверил бы всей этой инсценировке с такой готовностью.

Таким образом, дети были спасены — но лишь на какое-то время. Их нельзя было прятать от людских глаз всю жизнь. Нужно было избавить город от Нерона.

* * *

После того как Нерон со своими ряжеными удалился, гости начали тихо и торопливо покидать дом Юлиана.

Марк раздвинул тяжелые парчевые занавески на двери, ведущей в комнату новобрачной, для того чтобы выполнить заключительный ритуал свадебной церемонии. В доме стояла гнетущая тишина, в которой все еще ощущался страх. Где-то за занавесками в потайной комнате кто-то все еще пощипывал струны кифары, повторяя одну и ту же музыкальную фразу, завораживающую словно колдовское заклинание.

«Какой смысл в таком брачном союзе? Ведь мы по существу пленники.