Нерон написал какое-то распоряжение и передал его центуриону преторианцев, который сразу же повернулся и показал жестом Вейенто, чтобы тот следовал за ним. Наступила тишина. Вейенто с ужасом глядел на гвардейца, не в силах пошевелиться: его хитрость и коварство не спасли его! Он чувствовал себя, словно паук, запутавшийся в собственной паутине Нарочито медленными движениями Вейенто опустил руки и положил свои записи на стол. Затем он встретился глазами с Марком Юлианом, его непримиримый взгляд как бы обещал молодому человеку: «За это ты поплатишься! Ты примешь жалкую смерть, и вороны выклюют твои глаза, если только боги дадут мне хотя бы малейший шанс отомстить тебе».

Вейенто был взят под стражу десятью гвардейцами и уведен из зала заседания. Сенаторов снова охватил ужас — такого еще никогда не было! Никогда прежде члены Сената не подвергались аресту прямо на глазах своих собратьев, в священных стенах Курии. Они переговаривались напряженным шепотом о том, что ждет теперь Вейенто — ссылка или казнь.

Консул Мессалин встал со своего места и звучным, хорошо поставленным голосом провозгласил:

— Все, кто за оправдательный приговор обвиняемому, станьте справа!

Все замерли, затаив дыхание, никто не осмеливался пошевелиться: в этом случае трудно было предугадать волю Императора. В начале процесса он без сомнения желал гибели Марка Аррия Юлиана. Нерон никогда не любил эту семью, кроме того он жаждал завладеть древними поместьями Юлианов. Но сейчас было очевидно, что молодому Юлиану удалось сыграть на слабостях Нерона.

Взгляд Императора выражал полную растерянность, подданным вовсе не следовало видеть своего Повелителя в таком состоянии. Гвардейцы, стоявшие в почетном карауле возле трона, напряженно замерли и старательно отводили глаза в сторону.

Марк Юлиан владел средством, избавляющим от кошмаров! А старый Юлиан действительно всю жизнь носил с собой его ученические сочинения — Нерона так восхитил этот факт, что он не хотел омрачать приятное чувство самодовольства, приговорив к гибели сына верноподданного Юлиана.

Но тут со своего места поднялся Сатурнин и решительно двинулся направо. За ним последовали еще несколько самых отважных членов Сената, решивших использовать благоприятный шанс — поскольку Нерон, по-видимому, все же склонялся к тому, чтобы сохранить жизнь Юлиану-младшему, и надо было своими действиями подкрепить намерения Императора, — иначе он мог передумать. Затем, не сразу, колеблясь, постепенно на правую сторону перешли и все остальные Сенаторы. Оправдательный приговор был вынесен единогласно.

Консул провозгласил голосом, постепенно набирающим силу и высоту:

— Суд признает Марка Аррия Юлиана невиновным в измене!

Толпа, которая теснилась у дверей Курии, разразилась радостными возгласами и одобрительными криками.

«Ему все же удалось это сделать! — думал Домициан, испытывая легкий шок. — Он повернул все так, что его обвинитель был в конце концов сам обвинен в измене. Это неслыханное дело! Наверняка он при этом пользовался покровительством каких-то тайных магических сил. Ведь само его появление в любом месте завораживает людей, его чары противостоят силам разрушения».

Марк Юлиан ощущал в этот момент только одно — сильное облегчение. Наконец-то, доброе имя его отца восстановлено! Но облегчение это длилось недолго: он хорошо видел, что его собственное положение оставалось очень серьезным.

Оправдательный вердикт, вынесенный Сенатом, начал менять настроение Нерона. Марку казалось, что он видит тень, промелькнувшую на лице Императора, и он понял, какую досаду и тревогу испытывает сейчас Нерон. По-видимому, любой вердикт рассердил бы капризного Императора. Если бы Сенат признал вину Марка Юлиана, Нерон посчитал бы, что Сенаторы пренебрегают его нуждами и состоянием здоровья.