Я выгнул бровь, ведь была одна очевидная проблема:

— У меня лицо довольно приметное.

— Тебе пудру подарить или сам найдёшь? — засмеялась Страж. Вот ведь.

— Просто надену безликую маску и буду ходить в чёрном плаще. А чтобы имя не узнали, назовусь Ма’Ир Альраи.

— Отличный план! Но, пожалуй, ты готов отправляться? И помни, я рядом. Но не рассчитывай на меня всегда. Ведь тело у меня одно и я могу не успеть прийти. Однако мой голос ты всегда услышишь.

— Полностью готов. Пора начинать, пока твари Изнанки вновь не заполонили твои земли.

— Ты пришёл в себя, это хорошо. К сожалению, перед твоей человеческой любовью ты предстать не сможешь.

Я вдохнул, вспомнив об Эшли.

— Понимаю. Гелия может посчитать, что она мне будет интересна и следить, на случай, если я вернусь. И вообще лучше не показывать интереса к Эшли даже записками. Пусть Гелия думает, что мне стало совершенно плевать, а значит не выйдет шантажировать. Эшли подождёт нужного часа.

Хаотис мягко улыбнулась мне.

— Я рада, что сердца людей всё так же волнуют тебя.

Я встал, потянувшись. Моя сумка, что до того висела через плечо, так и валялась на полу. Подобрал, там есть кое-что полезное и нужное. Хатис мягко подошла и ещё раз поцеловала, сцепив руки за шеей. Это моя последняя любовь, я знаю. И я сделаю для неё всё, ведь иначе я не умею.

Рядом открылась синеватая воронка, как будто начертанная на самом пространстве. Водоворот из энергий, из которого иногда вылетали синие струйки. Обычный вид пространственных Врат. Разломы похожи на белое сияющее безобразие, что видно за многие и многие километры вокруг, из-за того, что Стражи используют их как проводник своей энергии и обилия энергии.

Ещё раз взглянул в бездну серых глаз и шагнул во Врата. Тут не было заметного полёта по Плану энергий. Менее секунды, точнее. Очень короткая дистанция, всего-то в рамках мира.

Приступим к чему-то большему. Битва магусов? Как мелко!

Битва Стражей!

* * *

[От лица Эшли]

Путь до форта Марлоу прошёл как череда образов, что разум отказался улавливать. Было уже поздно, все слишком устали после дня марша к Ист-дол… но спать я не смогла. Ужасно хотелось после безумного дня, но заснуть никак не получалось. Мысли раз за разом возвращались к безумию любимого мужчины, который посвятил мне всего себя без остатка.

Я не могу его винить, даже за дядю. Кирк бы никогда его не тронул, это всё магия, она свела его с ума. Быть может итой всей его жизни. Каково это, когда вся твоя жизнь состоит из войны, грязи и предательств? Когда ты нашёл свет, опору и успокоение в одной девушке, которой ты спас жизнь… а она продала тебя другой стране? Когда ты влюбился в принцессу и считал её светом надежды, ради которого выносил все страдания, боль и невзгоды, а потом узнал, что она тобой крутила. Равнодушно водила за нос и разыгрывала любовь, изменяя за спиной? Когда за спасение от векового заточения и возвращение трона на тебя надели рабский ошейник?

Даже за кольцо больше не виню. Понимаю его порыв в тот момент, ведь в его глазах, обязанная множеством жизней, возвращением воли к борьбе, бросившая в халупе потому что он больше не будет сильнейшим магом.

Быть может после всего этого его разум и сломался под ударом магии? Сила сделала его настоящим безжалостным монстром, но разумным. Воспоминания о событиях в лесу и около Ист-дол приносили головную боль, расплывались. Я ощущала, как не хочу об этом думать, не хочу вспомнить тот безумный смех.

А теперь…

— Отец, что теперь? — спросила я, увидев стены Марлоу.