— И что это за проблемы? — проворчал Кортео, все еще вне себя от прямоты Барзано.

— У меня есть подозрение, что на этой планете люди сотрудничают с эльдарами, используя их пиратские рейды для прикрытия каких-то своих тайных дел, а противоречия на Павонисе они раздувают с одной-единственной целью: отвлечь внимание от своей главной деятельности, — объяснил Барзано, опершись о стену.

И губернатор, и Кортео лишились дара речи. Мысль о том, что проблемы планеты были организованы намеренно, потрясла их, и они не знали, что на это и ответить.

— Я не верю, что события, которые здесь происходили до моего приезда и продолжают происходить теперь, не имеют связи. Слишком много совпадений, а я в совпадения не верю.

— Но кто? — в конце концов произнесла Шонаи.

Барзано неопределенно пожал плечами:

— Пока не знаю. Но надеюсь, что скоро нам удастся это выяснить, ибо, боюсь, цепь событий приблизилась уже к критической точке.

— Как следует вас понимать, эксперт?

— А так и понимать, мой дорогой губернатор: все вот-вот взорвется.

В укромном коридоре Имперского дворца в темном воздухе затрепетало мерцающее пятнышко света. Оно раскачивалось, словно крошечный шарик, попавший в легкий, восходящий воздушный поток. Постепенно это пятнышко стало увеличиваться, лениво кружась по спирали и отбрасывая в стороны фиолетовые отблески. Ткань воздуха, казалось, растягивается, как шелковое полотно, которое невидимые глазу силы настойчиво тянут к свету.

Хрустальные подсвечники под потолком внезапно взорвались, когда из уже изрядно увеличившегося светового пятна раздался тихий стон. Даже скорее не стон, а журчащий и дрожащий звук, в котором сплелись и непристойная похоть, и вечная жажда. Вдруг внутри этого загадочного пятна начали формироваться четыре темные точки. Они изгибались, стремительно разрастаясь, подобно раковым опухолям, в сердце света. Эти «опухоли» следовали за извивающимся по спирали световым пятном, и при этом их желеобразные тела постепенно твердели, становясь все отчетливее в общей сияющей массе.

Покрытые пленочной оболочкой быстро твердеющие тела проталкивались сквозь свет, издавая тихий, но от этого не менее омерзительный скрежет. В коридоре Имперского дворца зарождалось что-то темное и страшное.

С мучительным пронзительным визгом ткань реальности прорвалась, и четыре лилово-красных тела шмякнулись о каменный пол, а породившая их светящаяся матка, закрутившись в спираль, исчезла с невероятной скоростью, и коридор вновь погрузился в полумрак.

Четыре поблескивающих тела на протяжении нескольких секунд лежали на полу, содрогаясь в послеродовых конвульсиях, а затем, сбросив с себя оболочки, явили миру длинные изгибающиеся ноги, ядовитые шипы, вздувшиеся стальными мышцами руки и пасти, полные клыков.

Твари синхронно принюхались к воздуху — существование этих монстров было подчинено одному-единственному повелению их владычицы.

Повелению убить жертву.

Солдаты Корнер и Тарнин медленно вышагивали по темному коридору, держа лазганы на изготовку. Здесь внизу определенно что-то было. Корнер услышал какой-то странный подозрительный шум и сообщил на пост охраны, что они отправились посмотреть, что же там такое происходит.

Тарнин первым заметил разбитые светильники и, услышав хруст стекла под ногами, решил взять инициативу на себя.

В нескольких шагах впереди него как будто подрагивала лужица пролитого масла.

Не поворачиваясь, он прошептал:

— Корнер, дай мне свой фонарь, — и протянул за ним руку.

Включив фонарь, он направил его яркий луч вперед, но так и не успел ничего разглядеть — все произошло слишком быстро.

Гибкое тело бросилось на него из темноты и одним движением огромных когтистых лап вспороло тело солдата, словно пуховую подушку. Двадцатисантиметровые когти разорвали надвое его тело, а массивные челюсти сокрушили череп.