— Голос Кешарка механически скрежетал и звучал угрожающе.
— Есть, грозный Архонт.
Кешарк приложил к своей мокнущей шее ароматизированную ткань, отхаркнув кровавую пену в стоявший рядом кубок. Теперь ему становилось трудно даже говорить, и он тяжело сглотнул, в очередной раз призвав проклятие Жизни Тысячи Болей на голову Аздрубаэля Векта.
Гноящиеся раны на шее Кешарка никогда не затянутся. Гомункулус Векта позаботился об этом в камерах пыток под дворцом его кабала. Да, Кешарк до мельчайших деталей спланировал попытку прийти к руководству кабалом, но Вект каким-то образом умудрился пронюхать о его предательстве, и переворот провалился, не успев начаться. Последовали месяцы пыток. Кешарк умолял лишить его жизни, но гомункулус лишь умело подводил его к грани смерти, каждый раз возвращая сознание Кешарка в ад бесконечной боли.
Он ожидал, что там и умрет, но Вект приказал, чтобы Кешарка освободили и вновь пришили кожу к тому, что осталось от его мускулатуры. Кешарк помнил, как всякий раз, когда к нему возвращалось сознание, он видел над собой улыбающееся, жестокое лицо Векта. Он пытался закрывать глаза, чтобы не видеть злорадной улыбки, но веки его были аккуратно срезаны, так что физическая пытка становилась еще и пыткой духовной.
— Ты надеешься умереть здесь? — вопрошал верховный повелитель Кабала Черного Сердца. И всякий раз, не дождавшись ответа, лорд темных эльдар медленно качал головой и продолжал: — Нет, ты не умрешь. Я не сделаю тебе такого подарка, — мстительно обещал Вект, проводя своими идеально наманикюренными ногтями по оголенным беззащитным ребрам Кешарка. — Ты был тщеславным дурнем, Кешарк, ты открыто похвалялся, что сможешь расправиться со мной. Ведь ты не мог не знать, что мои шпионы есть повсюду и они обязательно передадут мне все, что ты скажешь, прежде чем твои глупые слова замрут в воздухе. — В этом месте Вект обычно вздыхал, словно был в большей степени разочарован, нежели разгневан. — Предательство и обман я могу понять и даже простить. Но глупость и некомпетентность меня просто раздражают. Тебя погубили патологическое тщеславие и необузданное самомнение, и я нахожу весьма уместным, что они будут постоянно сопровождать тебя в твоем провале. Я изгоню тебя из Комморрага, вышлю из нашего темного города, вышвырну в пустыню к хищникам!…
Кешарк не верил тогда Векту, думая, что эти слова были лишь изощренной уловкой, целью которой было возродить надежды Кешарка на жизнь, чтобы потом вдребезги разбить эти надежды. Вект был мастером на такие изощренные издевательства. Но Вект не солгал. Не прошло и недели, как Кешарк и немногочисленные выжившие члены его кабала медленно поползли из Комморрага в бесчестье и унижении. Кешарк поклялся отомстить дому Аздрубаэля Векта, но его прежний господин лишь посмеялся, и звуки его веселья огненными бичами до сегодняшнего дня хлестали душу Кешарка. Но скоро, скоро Вект перестанет смеяться — Кешарк вновь подумал о добыче, которая ожидает его, как только он перехитрит глупого кайерзака. Однако сперва он должен разобраться со вновь возникшей угрозой его тщательно выстроенному плану.
Убийство было уже так близко, что Кешарк почти ощущал кровь Космических Десантников на своих вялых губах. Он поднялся с командирского кресла и направился к главному экрану; движения Кешарка были гибкими, как у танцора, несмотря на то, что кожа на его теле болталась рваными лохмотьями. Сегментированные зеленые Доспехи Кешарка сияли, как отполированный нефрит, подчеркивая бледность его лица. Безжизненные белые волосы с темно-лиловыми прожилками струились по его плечам, удерживал их малиновый ободок над бровями. Кешарк увлажнил рафинированным спреем из крошечного пульверизатора свои глаза, лишенные век, и принялся изучать открывшийся ему вид.
У ног Кешарка заскользила лязгающая стайка нелепых существ, сконструированных из сшитых из случайных кусочков плоти, которые вместе составляли вздымающуюся массу острых как бритва челюстей и клыков. |