Сигарету свою недокуренную раздавил в пепельнице, подхватил недопитую чашку кофе, молвил:

– Позволите вам компанию составить?

А ей и радостно от того, что писаный красавчик откровенно клеится, и не по себе. Жизненный опыт вкупе с родимыми, российскими традициями шепчут на ухо: «Зачем ты ему сдалась? Что за цель парень преследует? Он вор? Маньяк? Жиголо?»

К тому же у Нади черта: со своими, с тем же Полуяновым, держалась непринужденно, могла поострить, посмеяться. Но в присутствии незнакомых, да столь блестящих, всегда вела себя словно неуклюжая, ершистая девочка-подросток.

– Я Роман. – Мужчина протянул ей теплую, мускулистую руку.

– Надя. Вы тоже здесь отдыхаете? – Митрофанова изо всех сил старалась казаться небрежной, по-европейски расслабленной.

– Ну да, у меня винный тур, – хмыкнул тот. – Хотя Луиза, хозяйка наша, на меня ворчит. И пытается к здоровому образу жизни приобщить. Но как в Италии – без вина домашнего, без миланской салями, без граппы на диджестивчик? – виновато вздохнул. – Сегодня, правда, уговорила. На йогу встал. Но не дошел.

– Аналогично, – растянула губы в улыбке Надя.

Почему, собственно, она всегда ждет подвоха от уверенных в себе красавцев-мужчин? Ну, скучно ему стало медитировать на террасе одному, вот и завел светскую, ни к чему не обязывающую беседу.

– Мясное здесь не подают ни в каких видах, – продолжал болтать Рома. – Экологическая ферма, блин! Салями, хамончик приходится в сельпо покупать. Вчера принес на завтрак, а Луизкина дочка – ей лет шесть – смотрит на меня в ужасе и спрашивает: «Дядя, вы людоед?»

Надя улыбнулась. Внимательно взглянула на Романа. Что-то знакомое ей виделось в разрезе его ослепительных глаз. В манере говорить, усмехаться, выразительно вскидывая правую бровь. Девушка неуверенно произнесла:

– Мы с вами раньше никогда не встречались?

– Если бы я вас увидел – не забыл бы никогда! – последовал мгновенный ответ.

А в глазах мужчины на мгновение вспыхнула искорка довольства.

– Вы… певец? Артист? – предположила Надя.

Молвила – и смутилась. Кажется, все эти звезды жутко обижаются, если их по имени не признают и немедленно автограф не просят.

Но Роман, наоборот, обрадовался. Весело произнес:

– Ура! Слава нашла меня!

И (Наде показалось, что искренне) добавил:

– Даже странно, Надя, что вы меня видели где-то. Артист я начинающий. Парочка ролей второго плана да «Каникулы в Бразилии». И то выгнали практически на третий день. А на хлеб зарабатываю тем, что корпоративы веду. Не в «Газпроме», естественно, – туда Урганта приглашают. А вы чем занимаетесь?

Надя рассказала.

Полуянов всегда шутил, что у любого нормального человека, который название ее должности услышит, должно от скуки скулы сводить. Но Рома пришел в совершеннейший восторг:

– Потрясающе! Столь прекрасная девушка – и библиотекарь! А вы когда-нибудь замечали, что каждая книга пахнет абсолютно по-своему?

– Конечно, – кивнула Надя.

– Я бы прямо курсовую работу об этом написал! У меня вообще что-то типа наркомании: обожаю книжные запахи сравнивать. От желтых, ветхих страниц просто в экстаз прихожу. Пустите к себе в историко-архивную? Первое издание «Путешествия из Петербурга в Москву» понюхать?

– Его на руки не дают. Только фотокопию, – просветила Митрофанова.

– Ну да.