Тори засмеялась над выражением лица, появившимся у Тэйлор.

– Не смотри так на меня, – хихикала Тори.

– Ради бога, эта женщина только что сказала, что у меня большие бедра!

Тори вздрогнула от новой схватки.

Тэйлор посмотрела вниз, на свои ноги.

– Ты думаешь, у меня большие бедра?- спросила она, глядя вниз.

– Тэйлор, может быть, мы все-таки сосредоточимся, на том, зачем мы сюда пришли? – прошипела Тори.

– Прости, – извинилась Тэйлор и приблизилась к Тори, что бы помочь ей с дыхательной техникой, которую они выучили на занятиях молодых родителей.

В течение следующих нескольких часов Тэйлор узнала, как чувствуют себя отцы в комнате для ожидания. Она чувствовала свою бесполезность и полную беспомощность, невозможность разделить боль ее подруги. Все что она могла сделать, это поддерживать ее ослабевшее тело, поглаживать и массировать его, чтобы хоть как-то облегчить страдания будущей мамы. Сквозь боль схваток Тори видела, как Тэйлор несколько раз хмуро взглянула на свои бедра.

Наши дни…

Тэйлор нервно ходила взад вперед, поскольку она находилась в зале прибытия Аэропорта Джона Уэйна. Вокруг было множество людей, которые также ожидали своих родственников и друзей. Она прислонила свою высокую фигуру к стене позади. Рейс ожидался вовремя.

Темноволосая женщина заметила двух ожидающих, которые пристально ее разглядывали. Они, наверное, подумали, что высокая красотка была актрисой, которую они где-то видели, но не могли вспомнить, где. Она стояла, одетая в свою лучшую черную кожаную куртку, ослепительно белую рубашку и потертые джинсы. На ногах были заношенные удобные ботинки. Если бы они видели последний номер «Архитектурного Обзора», то точно бы узнали ее в этой одежде. На обложке красовалась ее фотография, где она стояла в той же самой одежде рядом со своей новой скульптурой посреди домашней студии.

Зазвонил телефон, и она достала аппарат из кармана куртки, чтобы ответить.

– Да, – нетерпеливо прорычала она.

– Батюшки, никак мы еще не пили свой утренний кофе, – проговорил голос в трубке.

Хмурое выражение лица Тэйлор мгновенно превратилось в улыбку, наверное, люди, которые это наблюдали, были поражены трансформацией.

– Милая, самолет еще даже не приземлился, – засмеялась Тэйлор. Она удивилась, что старое, давно забытое обращение так легко слетело с языка.

– Просто я, наверное, нервничаю… – произнесла Тори тихо.

– Ты определенно нервничаешь! – подытожила Тэйлор.

– Ты уверена, что мы правильно поступаем, длинная?- спросила Тори.

– Ты выбрала самое подходящее время, чтобы спросить меня об этом.

Тори засмеялась, и Тэйлор представила, как она запускает одну руку в волосы, то, что она и в самом деле сейчас делала по старой привычке.

– Тори…- медленно проговорила художница.

Тори почувствовала дрожь, пробежавшую по спине, когда Тэйлор промурлыкала ее имя. Она тяжело сглотнула.

– Да… – ответила она.

– Ты будешь звонить мне каждый день все эти шесть месяцев? Не то чтобы я не довольна, мне очень хотелось услышать твой голос все эти четырнадцать лет, я просто думаю, стоит мне увеличивать телефонный счет, или нет?- поддразнила она.

– Как смешно, длинная, – сказала в ответ Тори. Она могла слышать низкий смех Тэйлор и это радовало ее сердце…

Тэйлор знала, что это поднимет настроение ее подруге. Она как будто забыла эти четырнадцать лет, когда на прошлой неделе услышала снова голос Тори, как будто между ними рухнула стена.