Ярослав Гашек. Нет больше романтики в Гемере
Когда в Добшине бывает базар и старуха Карханиха, которая у костела продает разноцветные платки, видит поблизости Юраша, она тотчас же убирает в ящик красные платки с голубыми колечками. И вот почему. Лет пять назад Юраш купил Маруше Пухаловой точно такой же платок, но так и не женился на ней, хоть и ухаживал больше четырех лет. С тех пор Юраш видеть не может эти платки, каждый раз скандалит: — Чего же ты, бабка, такие платки продаешь?! Лет пять назад в Добшине тоже был базар. Юраш пошел туда с Марушей, купил ей платок, в городском трактире угостил стаканчиком сладкого вида и на обратном пути (а идти то до Гнильцы четыре часа надо) то и дело объяснялся ей в любви. А под вечер этого чудесного дня два жандарма вели Юраша в Спишску Нову Вес — в суд за недозволенную охоту в лесу и дерзкое сопротивление властям. Бедняга Юраш! Он проводил Марушу до дому и на радостях выпил сливовицы у Радика. Там он услыхал, что граф Ащраши выехал сегодня в лес на охоту. — Чем я хуже графа? — сказал Юраш, голова которого кружилась от любви и сливовицы, встал с изрезанной скамейки, пошел домой, взял двустволку покойного отца и отправился в лес браконьерствовать. Идет он вдоль ручья по долине, а навстречу ему лесник Пехура. — Уйди с дороги, Пехура, сперва вполне добродушно посоветовал Юраш. Лесник Пехура, который шел, не зарядив ружья, схватился за длинный нож, что был у него в кармане куртки. — Черт сам не пройдет, так жандарма пошлет, — рассказывает теперь Юраш. — Отобрал я нож у Пехуры, и он уже стоял на коленях, потому что я грозил пырнуть его. И тут откуда ни возьмись жандармы… И после того… Словом, суд приговорил Юраша к шести месяцам тюрьмы, На четвертом месяце отсидки в камеру к Юрашу попал Молодой Оравец. Он угодил под арест на неделю за угрозу бросить в ручей сельского старосту из Предней Гуты. — Чудные дела у нас в Гнильце творятся, — сказал в первый день Оравец, лег на нары и уснул. На следующий день он обратился к Юрашу: — И Маруша… И только на третий день договорил: — Маруша выходит замуж. Оравец, боясь, что Юраш его изобьет, сказал это в присутствии надзирателя, когда тот принес им еду. Тем не менее Юраша перевели в камеру № 4 и, наложив на него дисциплинарное взыскание, посадили на несколько дней в темный карцер, ибо в тюремном дисциплинарном уставе сказано: «а) Если заключенный учиняет насилие над другим заключенным, то…» А Маруша и вправду собралась выйти замуж. Узнав, что Юраша в тот достопамятный день увели жандармы, она забыла и думать об утре, когда он, ее жених, объяснялся ей в любви, и о том, что он купил ей на шею красный платок с голубыми колечками, и сказала отцу: — Этот Юраш — чистый разбойник. Жена его будет несчастной женщиной. В следующее воскресенье Марушу провожал в костел Васко. У Васко была большая мельница, на голубую куртку были нашиты тяжелые серебряные пуговицы. А у Юраша была крохотная хибарка, он поставлял древесный уголь на рудник и вместо голубой куртки носил рубашку с пряжками. Вдобавок это был негодяй и разбойник. Через две недели Васко пришел к Пухалам просить руки Маруши. Старый Пухала дал согласие, но на следующий день Васко пожаловался, что у него болит спина — его подстерегли у мельницы парни, друзья арестованного Юраша. Когда об этом узнал лесничий в Долинке, он вскоре как-то сказал в Добшине добшпнскому нотариусу: — Какой наш народ романтичный! А романтики еще прибавилось, когда Юраш вышел из тюрьмы. Все видели, что Юраш торчал целый день у мельницы Васко. |
