Деместриу упал. Эмма выдернула меч, перепрыгнула через вампира, собираясь нанести новый удар, и увидела, что тот смотрит на нее в полнейшем изумлении.

Он с трудом поднялся на одно колено, чем до ужаса напугал Эмму, и она вновь со всей силой пронзила его сердце мечом. От силы удара вампир закачался и рухнул спиной на каменный пол.

Пронзивший его меч не давал Деместриу подняться, вампир лежал на полу и корчился. Такая рана не могла его убить. Эмма знала, что должна отрубить ему голову. Хромая, она подошла к другому мечу. Дрожа, сняла его со стены, все еще не в силах поверить в то, что произошло и что должно вот-вот произойти. Когда она вернулась, ее лицо скривилось. Черная кровь разлилась вокруг Деместриу. И ей придется в нее вступить.

Лицо ее отца менялось, становилось мягче, менее жутким. Исчезли резкие линии и тени.

Он открыл глаза… голубые, словно небо.

— Освободи меня.

— Ну да, конечно.

— Нет… ты должна… убить меня.

— Почему? — вскричала Эмма. — Зачем ты это говоришь?

— Сдерживаю голод. И воспоминания. Больше никаких воспоминаний о том, как они меня боялись.

Громкие удары в дверь.

— Оставьте нас! — взревел Деместриу. Ей же он сказал тише: — Отруби голову. Туловище. Ноги. Иначе я все еще смогу воскреснуть… ошибка Фьюри.

Фьюри?

— Ты убил ее? — завизжала Эмма.

— Нет, пытал. Предполагалось, что она не продержится так долго…

— Где она?

— Не знаю. Было заботой Лотэра. Голова, туловище, ноги.

— Я не могу думать! — Эмма заметалась. Во имя Фрейи, Фьюри все еще жива!

— Сделай это, Эммалин!

— Послушай, я делаю все, что в моих силах! — в правилах не значилось, что он превратится в Дарта Вейдера и станет указывать ей, как убить, на самом деле убить его. Одно дело отрубить голову, но туловище и ноги? Он правда столь могуществен? — А твое нетерпение не улучшает ситуацию!

— Твоя мать умерла от тоски… потому что мы не могли положить этому конец. Ты можешь закончить все это.

Сделав глубокий вдох и стиснув рукоятку меча, Эмма стала над Деместриу. Да, как в бейсболе. Ты никогда не играла в бейсбол, идиотка. А, вспомнила. Кадерин всегда держит мечи свободно, запястья расслабленные. Какая из меня Кадерин?! Думай как вампир. Что стоит между тобой и теми, кого ты любишь? Твоей семьей? Три простых удара. Всего лишь три взмаха меча.

Чем больше Деместриу молил ее, тем труднее становилось. Глаза его просветлели, лицо перестало угрожающе кривиться. Он не выглядел злым. Скорее как существо в агонии. Не обращая внимания на кровь, Эмма упала подле него на колени.

— А как насчет своего рода… своего рода реабилитации?

— Сделай это, дочь! — рявкнул он на нее и клацнул зубами, заставив Эмму отползти назад. В эту секунду снова раздался яростный стук в дверь. — Они не могут переместиться в мое логово, но могут взломать дверь… и когда они ворвутся сюда, то схватят тебя и станут удерживать, чтобы пить твою кровь… пока ты не умрешь от горя. Или Иво заставит тебя убить кого-нибудь и затем обратит.

Нет, черт возьми, не бывать этому!

— Я выпью крови и излечусь. Вновь стану собой и не остановлюсь, пока не убью… ликана. Уничтожу… весь его клан.

Это и мой клан! Дверь уже ходила ходуном, дерево трещало. Инстинкт внутри нее шептал: «защити клан».

— Мне ужасно жаль, что приходится делать это.