– Так оно и есть. Я ее врач.

Он улыбнулся.

– Кто?

– Я ветеринар. Разве Лила не говорила вам?

– Уверена, что говорила, но я, наверное, все перепутала. У меня аллергия, – выпалила Грейс первое, что пришло на ум.

– На ветеринаров? – улыбнулся он еще шире. Теперь она покраснела по-настоящему.

– Нет, я имела в виду собак. Поэтому у меня нет собаки. У меня от них слезятся глаза и начинается насморк, кроме того, я покрываюсь сыпью. – Грейс в рассеянности начала чесать локоть, но заставила себя остановиться. – Иногда даже от Лилы у меня бывает сыпь. Собачья шерсть! Все, что она носит, покрыто ею. Ее платяной шкаф следует зарегистрировать в Американском собачьем клубе.

Кевин расхохотался. У него хороший смех, подумала Грейс, грудной, звучный, без фальшивой сердечности.

– Надеюсь, от меня у вас не будет сыпи. Попробуйте потанцевать со мной.

Грей оглянулась вокруг.

– Вам не кажется, что тут тесновато?

– Мы можем попробовать пожарный выход. Он, правда, не очень подходит для танцев, зато там будет попрохладнее по крайней мере.

Грейс пожала плечами, что он, без сомнения, принял за согласие, потому что повел ее легко, но уверенно к открытому окну. Но эта же идея осенила и другие пары. Подружка Лилы – Уирл, чья прическа была еще короче и растрепаннее, чем у Лилы, хихикала на пожарной лестнице с каким-то испанцем, которого Грейс не знала. А около лестницы Дуг – парикмахер Грейс – слился в объятии со своим дружком.

– Это ободряет, не так ли? Думаю, мы с вами – самая нормально выглядящая здесь пара, – прошептал Кевин.

– Почему ободряет?

– Потому что обычно меня считают ненормальным. Когда я возвращаюсь в конце дня из клиники домой, от меня пахнет, как от помойного ведра. Я иногда думаю, а не лучше ли заняться канцелярской работой?

– Что же вас останавливает?

– Думаю, я просто предан своей работе. Или полоумный, – усмехнулся он.

Грейс согласно кивнула.

– Это мне знакомо. Иногда я думаю точно так же о писательском ремесле. Хотя сейчас мне не на что жаловаться.

– Лила рассказала мне все о вас. Но ей ни к чему было делать этого – кто же сегодня не знает о вашей книге?

Он стал говорить о положительных отзывах на книгу Грейс, которые прочитал. Но ее мысли сейчас были обращены к Джеку. Господи, как же она тосковала о нем! Он бы обнял ее сейчас, привлек к себе, заставив сиять от восторга…

– Да, Лила была права.

Грейс поняла, что Кевин обращается к ней.

– В чем?

– Она сказала, что вы в моем вкусе.

Он застенчиво улыбнулся. Грейс ничего не сказала. Да и что она могла ответить? Потому что если бы он посмотрел ей сейчас в лицо – этот милый, очень милый человек, – он увидел бы на ее глазах слезы и удивился, отчего она плачет. Все было плохо, гораздо хуже, чем она предполагала: если бы это был еще один начинающий художник или актер, она бы уже через секунду забыла о нем. Но сейчас перед ней стоял мужчина, в которого женщина могла бы влюбиться. И именно это причиняло боль – сознание, что она не может влюбиться. Что пройдет еще очень-очень много дней, прежде чем она сможет почувствовать ту любовь, которую испытывала к Джеку.

Грейс вспомнила, что сказала сегодня Ханна: Вы с папой раздуваете проблему".

Что ж, это случилось не в первый раз. И если судить по сегодняшнему вечеру, то и не в последний.

– Не возражаете, если мы вернемся в квартиру? – спросила она.