— Вы отличная телевизионная мастерица. Ещё что?

— У него уже есть один телевизор.

— Ну, при растущих материальных и культурных потребностях…

— Но тогда второй приобретают лучше первого! А тут наоборот. Эту модель, кажется, уже сняли…

— Инга, у вас завидная логика и красивые глаза. Ещё что?

— Вроде бы всё.

Петельников понимал, что его обуяла жадность: получив такую информацию, он спрашивает «ещё что?».

— Телик-то установили?

— Нет.

— Ага, вышла из строя лампа «два пи эр»?

— Телевизор очень мокрый, — отсмеялась Инга.

— Мокрый?

— Я заставила сначала просушить. Вот адрес этого мужчины.

Она протянула бумажку. Инспектор взял осторожно и не очень уверенно — он не привык к такому бесшабашному везению, которое студенты нарекли «прухой»: само, мол, прёт.

— А он не самодельный?

— Вы же сказали, что я отличная телевизионная мастерица…

Инспектор искал ниточку — ему протянули верёвку. На другом конце её должен быть преступник. Оставалось только взяться и идти, а ходить по верёвочке, именуемой следом, инспектор умел.

— Инга, от имени личного состава УВД объявляю вам благодарность.

Она продолжала тихо улыбаться, получая от этого разговора неожиданную радость. Работник уголовного розыска (боже!), который ловит бандитов (а ведь кто связан с бандитами, — и сам должен «обандититься»), был вежлив, остроумен и даже галантен.

— От себя лично предлагаю — сегодня вечером… Что понравится, кивните головой. Итак, кино? Театр? Стадион? Кафе-мороженое? Пивбар? Ресторан? Бильярдная? Дом научно-технической пропаганды?

Она кивала после каждого вопроса, кроме бильярдной.

— А в ваши обязанности входит приглашать свидетелей в ресторан? — вдруг спросила Инга, притушив блеск глаз тяжёлыми ресницами.

— Входит, — ответил инспектор и честно добавил: — Только на моём счету из-за работы сотни пропущенных свиданий.

— Тогда пропустим и это, — вздохнула она.

Из дневника следователя.

Мы не можем раскрыть преступление. Звучит, как «мы не можем открыть консервную банку». Слово «раскрыть» какое-то кухонное. Раскрыть книгу, раскрыть глаза… Но раскрыть преступление? Знал бы кто, как они раскрываются…

Просто, если потерпевший опознает преступника на улице или вор сдаст украденную вещь в комиссионку… Слишком просто, поэтому и редко. Поэтому — иначе.

Всё начинается с пустяка, найденного на месте происшествия: какой-нибудь пуговицы, окурка или расчёски без зубьев, именуемых в дальнейшем «вещественным доказательством». Теперь нужно искать владельца этого пустяка. Следователь может работать, у него под рукой допросы, обыски, очные ставки, экспертизы, достижения науки, психология, интуиция… У него много чего под рукой, но нет малости — подозреваемого.

Поэтому сначала — подозрение. Всё начинается с подозрения.

Муж вызвал милицию: жене в ванне стало плохо, она потеряла сознание и захлебнулась. «Да, позвала на помощь, и я делал ей в ванне искусственное дыхание». Следователь смотрит на пол ванной комнаты — там ни капли воды. Делал искусственное дыхание и не расплескал воду? Вот оно, подозрение — начало раскрытия.

Но с чего начинается подозрение? Ведь с чего-то… С аномального поведения. Всё начинается со странного поведения человека.