Поняв правоту отца, Жанна не стала протестовать. Она всегда тщательно обдумывала проблему и соглашалась с решением, которое ей казалось правильным. Генрих был доволен дочерью. Особенно теперь, когда она подарила ему внука.

Воспитание будущего короля Наварры находилось в его руках.

ЛЮБОВНЫЕ СВЯЗИ ПРИНЦА

Юный Генрих и его небольшая свита со смехом, с песнями ехали верхом в Нерак. У принца служилось хорошо, он был замечательным товарищем. Никто в Наварре не наслаждался жизнью больше его, и он старался, чтобы всем было так же весело, как ему. Невозмутимый, добродушный, он был отчаянным смельчаком и вызывал восхищение друзей, охотясь с ними в горах. Мало что доставляло Генриху большее удовольствие, чем охота на медведя, волка или серну в Пиренеях; еще ребенком он научился босиком взбираться на скалы. Трудности он переносил со смехом, никогда не просил особых уступок, и если в горах еда подходила к концу, охотно делился с самым скромным из слуг. Подошвы ног его отвердели и стали черными, поэтому незнакомцы часто принимали его за слугу. Генриха это только забавляло.

На губах его нередко играла насмешливая улыбка, словно ему нравилось подсмеиваться над жизнью; шуткам в свой адрес он неизменно веселился.

Дед, будь он жив, назвал бы его настоящим мужчиной, потому что внук становился очень на него похожим. Характер у внука, пожалуй, был более спокойный, ум — более острый; как ни нравилось ему развлекаться и охотиться, учеба вызывала у него интерес. Он никогда не станет таким образованным, как его бабушка, Маргарита де Валуа, но кто во Франции мог бы сравниться с нею? Маргарита была исключением, но все же передала внуку часть своей любви к учению и литературе.

От деда он унаследовал увлечение женщинами, проявившееся в раннем возрасте. Они его очаровывали и, словно бы улавливая его интерес, тянулись к нему. Притяжение было обоюдным.

Еще когда Генрих был совсем ребенком, тогда уже взгляд его больших темных глаз из-под высокого, увенчанного черными кудрями лба, неотступно следовал за женщинами; их формы привлекали его; он улыбался им и с любопытством гладил их груди; обладая живым, пытливым умом, он быстро понял, какую роль сыграют женщины в его жизни. Они были даже важнее охоты на волков и серн или уроков Ла Гошери, которому мать поручила приобщить его к реформатской вере. Нередко, сидя за книгами, он поглядывал в окно, надеясь увидеть какую-нибудь очаровательную девушку, и если видел, то выходил к ней; отправляясь в горы, искал взглядом какую-нибудь юную крестьянку, которая б умела карабкаться по скалам не хуже его и была б ему спутницей во время охоты.

Теперь, по пути в Нерак, он думал о Флеретте, дочери главного садовника. Она была двумя годами старше его, понимающей и податливой. Каким наслаждениям они предавались в саду, который так старательно холил ее отец! Какое блаженство ждало их в будущем! Неудивительно, что он смеялся и пел.

— Мой принц рад поездке в Нерак? — спросил едущий рядом Ла Гошери.

— Очень, — ответил Генрих.

— Он вам нравится больше, чем По?

— По мне, лучше ехать туда, чем куда бы то ни было, — пылко ответил принц.

Несколько молодых людей засмеялись. Ла Гошери обернулся и бросил на них сердитый взгляд. Он понял, что в Нераке есть молодая женщина, которую принцу не терпится увидеть.

— В По вы можете с таким же успехом продолжать занятия, — пробурчал он.

— Нет-нет, — серьезным тоном заговорил Генрих. — Уверяю вас, дорогой учитель, в Нераке учеба дается мне гораздо легче.

Снова раздался приглушенный смех.

— Мой дорогой принц, — вновь обратился к нему Ла Гошери, — если вы собираетесь стать одним из вождей гугенотов — до чего мы нуждаемся в вождях! — то вам нужно относиться к занятиям с полной серьезностью.