На практике это означало, что «Kilo» могла, к примеру, пристроиться под днищем любого торгового судна где-нибудь в Атлантике и войти таким образом в нью-йоркский порт. Обнаружить субмарину с ее малошумностью на фоне судна-прикрытия было практически нереально. Поэтому подлодка имела возможность спокойно выполнить любое задание, например установить пару десятков мин в нью-йоркском торговом порту, после чего так же незаметно уйти в океан.

Но это было из области фантастики. Проблема заключалась в том, что точно так же «Kilo» могла незаметно подкрасться к американскому авианосцу, посланному к берегам Латинской Америки для восстановления демократии в той же Венесуэле или, к примеру, Никарагуа, где к власти при активной поддержке Уго Чавеса опять пришли сандинисты во главе с Мануэлем Ортегой. «Kilo» любой американский авианосец могла спокойно потопить. Вместе с шестью тысячами членов экипажа и двумя сотнями новейших самолетов.

Практически покупка Чавесом нескольких «Kilo» ставила крест на военной доктрине США. Доктрина эта держалась на использовании авианосных соединений. Операции в Югославии и Ираке американцам удались только потому, что там была возможность задействовать палубную авиацию с ее высокоточным оружием. Окажись у Хусейна два-три «Kilo», «Буря в пустыне» превратилась бы в «Пшик в заливе», потому что без потопленных самолетов прикрытия доблестные американские пехотинцы вообще не высадились бы в Ираке.

Вглядываясь в чернильную темноту, Джек Мейер думал, что если Чавес успеет закупить русские подводные лодки, то американцы лишатся не только венесуэльской нефти. Они лишатся всей Южной Америки с ее дармовой рабочей силой и дармовыми минеральными ископаемыми…

Венесуэла, Карибское море

Сидевший за штурвалом катера смуглый парень с улыбкой протянул Виктору руку через плечо. Тот хотел было ее пожать, однако оказалось, что он несколько отстал от жизни. Парень просто хлопнул Виктора по ладони и улыбнулся еще шире:

– Хосе!

– Виктор! – представился Логинов.

Парень отвернулся к штурвалу, Виктор потянулся рукой к плечу Теофило и негромко спросил, когда тот оглянулся:

– Что-то я не понял… Его зовут Пепе или Хосе?

– Вообще-то Хосе, но уменьшительное имя Пепе!

– А… – кивнул Виктор.

Насчет любви испаноговорящих наций к уменьшительным именам он был в курсе. Хавьеров для простоты называли Хави, Ремедиосов – Реми и так далее. Однако, что упрощалось от переименования Хосе в Пепе, Виктор так и не понял.

Впрочем, сейчас разбираться с этим казусом времени не было. В настоящий момент гораздо важнее было не потерять из виду катер с Ремедиосом и Пилар. Тот развил весьма приличную скорость и очень быстро удалялся от берега. Однако легкий катер Пепе не отставал, так что пока все было под контролем. Только Логинов понимал, что от Пилар можно ожидать любых неожиданностей…

Колумбия, Карибское море

у побережья полуострова Гуахира

Джек оторвал глаза от чернильной темноты моря, в котором бесследно исчезла неизвестная подводная лодка, и увидел, что пилот уже отвинтил накидную гайку топливопровода и теперь пытается повернуть ее к свету. Латунная трубка гнулась слабо, так что сделать это было нелегко.

– Да-да, Кике! – быстро сказал Мейер.

Приподнявшись в пилотском кресле, он осторожно приоткрыл дверь кабины пошире и высунул руку с фонарем наружу.

– Так нормально?

– Да, сеньор, спасибо, – только чуть ниже, а то меня слепит…

Джек чуть повернул фонарь, Энрике заглянул в трубку топливопровода и невольно вскрикнул:

– Святой Франциск!

– Что?

– Просто удивительно, сеньор, как нам вообще удалось сесть! – Пилот вынул из кармана тонкую отвертку и поковырял ею в латунной трубке.