— Догадался, — уклончиво ответил он, вспоминая семейные фотографии на каминной полке в доме Туэлвтризов. Трое детей, и все рыжие! А потом еще Сандра в Диснейленде… На фоне заката кажется, будто у нее на голове пожар!

Защитнику, которого Дайлис выделили по закону, бледному и серьезному молодому человеку, приходилось нелегко.

— Моя клиентка дала согласие откровенно и без утайки отвечать на ваши вопросы. Тем не менее мой долг — напоминать ей о ее правах, когда она не обязана отвечать.

— Все правильно, — сухо ответил Пирс и осторожно потрогал снова занывший больной зуб кончиком языка.

Сидящая рядом Джинни Холдинг смерила его понимающим взглядом.

Пирс заставил себя отвлечься от зуба и сосредоточиться на деле.

— Хорошо, Дайлис. Давайте начнем с самого начала. Когда вы поняли, что именно ваш отец насиловал женщин двадцать два года назад?

— Вы не обязаны отвечать на этот вопрос! — поспешно вмешался адвокат, поворачиваясь к Дайлис. Пирсу он пояснил: — Вы не можете доказать, что на женщин нападал именно мистер Туэлвтриз. С чего моя клиентка должна считать, что Картошечником был он?

— Коробка, — буркнул Пирс.

— Какая еще коробка? Судя по всему, она исчезла. Но даже если бы нашлась… — адвокат позволил себе усмехнуться, — что она доказывает? В ней лежали разрозненные вещи, которые ее отец мог найти где угодно. Мог подобрать с земли, мог найти в лесу…

Пирс тихо застонал. Наверное, сегодня не его день. Опять не везет!

Но Дайлис предпочла не послушать совета адвоката.

— Ничего я не «поняла», как вы говорите. Про папашу я всегда знала. Все началось, когда мать слегла. Ничего не могла делать, даже себя не обслуживала. Ни помыться, ни поесть толком. Тогда ее сильно разнесло, и папаша на нее взъярился. Бывало, стоит на пороге спальни и кроет ее последними словами… Правда, пальцем ее не тронул — уж за этим я следила. Я тогда приехала домой после того, как муж меня бросил. Сбежал с барменшей, нахальной шлюхой, — она работала в деревенском пабе. Теперь-то мне не жалко; как говорится, ей — удачи, а ему — скатертью дорога. Податься мне было некуда, вот и пришлось вернуться к родителям. Мама лежала прикованная к постели… Кому-то надо было ходить за ней, да и за ним приглядывать, старым паскудником. Потом, как дома все вроде наладилось, он и начал охотиться в лесу.

— Миссис Пуллен! — взмолился адвокат. — Вы поступаете неразумно, и в ваших признаниях нет никакой необходимости!

— Дайлис, как вы относились к отцу? — негромко спросила Джинни Холдинг.

— Старый он козел! А когда был молодой, был молодым козлом. Мы все, дети, его до смерти боялись. Бывало, попадешься ему на глаза, а он раз — и затрещину! А уж когда возвращался из паба под мухой, то поднимался наверх, выволакивал нас из кроватей и избивал.

— Дайлис, когда он поднимался к вам в спальню, то только избивал вас? — тихо спросила Джинни.

Дайлис удивленно вытаращила глаза:

— А что, мало разве? Мать, бывало, виснет у него на руке, просит оставить нас в покое, а он как развернется, да как врежет ей кулаком в лицо! Мой брат Уильям — его еще называют «молодым Билли» — в семнадцать лет уехал из дома, поступил во флот. Сестра вышла за военного и уехала с мужем в Германию. Ну а я, похоже, вытянула короткую соломинку… — Дайлис не мигая посмотрела на Пирса. — И по-прежнему его боялась, хоть и стала старше. Пусть он меня больше и не бил, а я все равно боялась! Он ведь знал, чем меня уесть.