Копаясь в листах, исчерченных рукой Феи, Фейлинор и сам не слишком понимал, что ищет. И лишь когда чуть ли не на самом дне одной из стопок на глаза попался один из рисунков, он все понял.

Черно-белая картинка поражала своей четкостью – когда на Фейнирель «находило», молодая женщина рисовала просто великолепно. В скалах только что отгремела битва рыцаря с драконом, завершившаяся в пользу зверя. Упав на колени, безутешно рыдающая принцесса обнимала бесчувственное тело рыцаря – дракон перекусил его пополам, и страшная рана была выписана со всеми подробностями. Просто удивительно, как девушка, никогда не бывавшая в бою и даже на скотобойне, смогла с такой точностью передать малейшие детали. Голова дракона-убийцы, напротив, была намечена всего несколькими штрихами – нарисовав главное, художница утратила к картине интерес и забросила рисунок, над которым трудилась больше недели.

Всмотревшись в рисунок, Наместник понял, о чем или, вернее, о ком он думал подсознательно все это время, и поднял глаза на стоявшего рядом Асатора.

– Ты знаешь, что произошло почти пятьдесят лет назад? Незадолго до свадьбы леди Фейнирель?

Рыцарь кивнул:

– Я слышал об этом. Госпожу якобы похитили…

– А потом она вернулась. И твердила о воине, который ее спас.

– О воине, который ее якобы спас, – осторожно промолвил Асатор. – Его никто не видел. Ну или почти никто. Лорд Тиамар как-то обмолвился, что…

– Что некто оказал ему услугу по спасению невесты.

– Он хотел пригласить его во дворец, чтобы воздать по заслугам, – произнес рыцарь.

– Но до дворца тот так и не добрался, – подхватил Фейлинор.

– И тогда вы, милорд, решили, что этот странный спаситель – всего-навсего плод расстроенного воображения вашей сестры.

– И долгое время единственным доказательством его существования были слова лорда Тиамара, что он якобы отдал ему свой колет…

– Что означало фактически посвящение этого спасителя в Серебряные Стрелы, – закончил его мысль Асатор. – Как ваш заместитель, он имел на это право, но больше его никто не видел…

– И решили, что его не существует, – произнес Наместник.

Он посмотрел на стоявшего перед ним рыцаря. Асатор молча выдержал его взгляд. Наместник и его телохранитель понимали друг друга без слов.

Они не расставались с тех пор, как увидели друг друга впервые. Молчаливый, ни с кем не сошедшийся в столице и не заведший близких друзей и тем более семьи, Асатор был безгранично предан Фейлинору. Они не разлучались дольше чем на несколько часов, маленькая комнатка рыцаря находилась в покоях Наместника. Все настолько привыкли к тому, что рядом с ним постоянно маячит тень телохранителя, что не обращали на того никакого внимания. И Фейлинор не раз и не два ловил себя на мысли, что лучшего брата он не мог бы и желать. Серебряному Острову долго не приходилось воевать всерьез, но Наместник знал, что в случае настоящей опасности он может доверить рыцарю свою жизнь. Более того, он бы с радостью отдал Асатору руку своей сестры – если бы Фейнирель уже не была замужем за другим, и если бы между этими двумя хоть раз промелькнула искра взаимного чувства.

– Но это неправда, – промолвил Наместник, прекрасно понимая, что его собеседник сам догадается обо всем.