Уже совсем стемнело. Над морем показалась луна, расстелила по черной уснувшей глади золотую ковровую дорожку. Хозяин принес и расставил по столу свечи, укрепленные в горлышках пузатых пустых бутылок. И в этом теплом неверном освещении черты Ника казались еще прекраснее. Будто языческий бог, насмешник и шалопай, морочащий людей ради забавы и пускающийся в опасные приключения, он рассказывал еще что-то, плавно жестикулировал. А иногда оглядывался на нее, и в быстром взгляде казавшихся сейчас темными, как ночное море, глаз, в зрачках, где плясали, отражаясь, рыжие язычки пламени, Ольга видела нежность и неподдельный интерес. Все, что так приятно бывает женщинам прочесть в глазах увлеченного ими мужчины. Ей же становилось неспокойно от этого взгляда, и она отворачивалась, делая вид, что не замечает внимания Ника.

Разговор за столом продолжался. Теперь о себе рассказывали другие. Кристин объяснила, что в той, иной жизни, на материке, казавшейся сейчас такой далекой и чужой, владеет сетью магазинов спортинвентаря. Брутальный Педро, кто бы мог подумать, оказался банковским работником. Девушка в дредах и с замысловатыми татуировками на руках представилась известным дизайнером. Кто-то из присутствующих был знаком между собой, уже встречался во время отдыха здесь или в других излюбленных серферами местах. Другие встретились впервые. Но всех здесь связала любовь к экстремальным видам водного спорта и общая легкость в отношении к жизни.

– А ты? – обратился к Ольге ирландец. – Расскажи о себе, чем ты занимаешься? Там, в другой жизни.

– Ничего интересного, обыкновенный офисный планктон, – отмахнулась Ольга. – Не хочется сейчас вспоминать об этой самой другой жизни, ну ее. Давайте притворимся, что вся наша жизнь – вот такая, как здесь.

– Давайте! Давайте! – подхватили с разных концов стола.

– Это же тост! – прогремел развалившийся на кресле-мешке Педро.

Над столом со звоном встретились стаканы, и Ольга краем глаза заметила, что Ник снова бросил на нее любопытный недоверчивый взгляд. Ох, и въедливый же ей попался новый знакомец.

По мере того как пустели заказанные бутылки, разговор за столом становился все громче, веселее. Кто-то рассказывал серферские байки, кто-то из тех, кто уже бывал здесь, повествовал об интересных случаях, произошедших на острове Миконос.

– Вы знаете, что здесь каждое лето отдыхает Мадонна? – доказывала Кристин. – Конечно, инкогнито, на людях никогда не показывается. Но все местные об этом знают.

Кто-то недоверчиво загудел. А Ник отозвался:

– А что тут удивительного? На Миконосе испокон веков боги жили среди людей.

Все засмеялись. А затем немец с плечами такими широкими, будто кто-то засунул ему под майку швабру, указал пальцем на мерцающие на другом берегу бухты изумрудные огоньки.

– Вон, видите, светится зеленым? Это частный причал. Говорят, там вилла какого-то русского бандита. Или как это там у них называется? New russian? По слухам, он страшный человек, руки по локоть в крови. А вот, живет в раю, наслаждается жизнью.

– Что за времена настали? – возмутилась дизайнер с дредами. – Раньше слагали сказки про Синюю Бороду, а теперь про каких-то бандитов. Никакой романтики.

– Так это же смотря как рассказать, – возразил Ник. – Ты ведь не знаешь, вдруг по ночам его преследуют призраки всех, кого он убил. Пробираются к нему в спальню и воют страшными голосами: «За все надо платить».

– Да ну вас! – передернула плечами Кристин.