Она уехала на несколько дней в Эльзас. Привезла оттуда симпатичную гравюру, которую я заметил там, в гостиной ее дома. Она повесила ее над нашей кроватью. Я удивился тому, что ее родители позволили ей увезти с собой такую вещь. Она подтвердила, что родители очень дорожили этой гравюрой, но что она так настаивала, что они в конце концов сдались. А еще ей захотелось перекрасить спальню в другой цвет, потому что ей «больше нечем было заняться». Она демонстрировала мне образцы цветов. Она не решалась окончательно выбрать подходящий колорит, колеблясь между белым цветом и цветом слоновой кости. Она остановилась бы на абсолютно чистом белом цвете и на ковролине цвета морской волны: ей нравились резко контрастирующие друг с другом цвета. Только опасалась, что мне это сочетание наскучит. А потом все-таки решила не перекрашивать комнату, но зато обновила все цветы в горшках, которые когда-то привезла с собой и которые в последнее время из-за недостаточного ухода совсем завяли.

Потом совершила еще несколько поездок в Эльзас — все с более короткими интервалами, все более продолжительных.

В последний раз ты вернулась оттуда гораздо раньше, чем обещала. Ты приехала домой около полудня: должно быть, села в поезд почти на рассвете. Ты не стала медлить, не стала скрывать от меня причину такой поспешности: не успев даже войти в комнату, заявила мне, что прямо сегодня вечером уйдешь, и сразу начала вынимать одежду из платяного шкафа. «Прямо сегодня вечером?» — «Да! И навсегда!»

Не прошло и минуты, как ты сообщила мне о том, что есть один мужчина там, который уже много лет хочет на тебе жениться: ты опять встретилась с ним и в конце концов согласилась. И хочешь забыть о театре. А главное, хочешь забыть меня, меня и все, что со мной связано.

— Но почему? Когда ты приняла это решение?

— Вчера вечером. В течение часа. Он никогда не скрывал своего желания, и вот вчера я отдалась ему.

— Но это же полный абсурд! — вскричал я. — Кто он, этот мужчина? Откуда он взялся, чтобы «в течение часа» все решить?

— Ниоткуда. Обыкновенный мужчина, как многие другие.

— Ты хочешь сказать, кто угодно?

— Почему бы и нет? — закричала ты, в свою очередь, с ненавистью глядя на меня. — Я ведь тоже «кто угодно», разве ты не видишь? Он и я — мы прекрасно подходим друг другу!

Вечером ты уехала. Это произошло четыре месяца тому назад.

Я по-прежнему ничего о тебе не знаю. Сегодня — как и в первый день — твой образ ускользает от меня, ускользает как что-то, увиденное во сне.

Ты пришла встречать меня на вокзал. В бурлящей толпе я узнаю маленькое красное пламя твоего платья. А вскоре и твою улыбку: ты тоже наконец увидела меня. В твоих глазах отражаются мои радость и счастье, ну а счастлива ли ты? Ты прижимаешься ко мне. И как обычно, прячешь свой взгляд где-то у меня на плече. Ты сжимаешь меня изо всех сил. Тебе хотелось бы спрятаться совсем, ускользнуть в движении, ускользнуть в том самом мгновении, которому ты отдаешься.

Ты тянешь меня за собой к выходу. Толпа плотным потоком течет по праздничному городу. Мы спешим. Через два часа, даже меньше, ты должна быть на сцене, на премьере. Да, снова премьера. Это случилось в прошлом месяце, совершенно неожиданно: наконец-то телефон зазвонил. Там, ты представляешь себе! Тебе позвонили туда, в Эльзас! Тебя наконец-то позвали: главная женская роль, да, главная роль! Исполнительница ее внезапно заболела. Требовался немедленный ответ. «И ты дала этот ответ немедленно?»

— Да, — признаешься ты с легкой шаловливой улыбкой, — я согласилась не раздумывая, даже не попросив почитать текст.