И как же именно шли у нее дела? За время всех своих тайных раскопок нашли ли Ирану и Майя что-нибудь полезное? Или они просто копались в грязи, не находя ничего стоящего?

Я осторожно сделала несколько шагов в обход роботов-страйдеров и подняла фонарик, чтобы осветить остальную часть помещения. Там оказались еще роботы-арбузы на страусиных ногах да еще какая-то аппаратура — может, компьютеры, а может, коммуникационные трансиверы, пищевые синтезаторы, воздушные кондиционеры. Откуда бы мы могли точно это узнать? Один ящик с проводами мало отличается от другого… а эти ржавели в теплом и влажном климате три тысячи лет.

Нет, не столь долго — это помещение было долгое время герметично закупорено, пока землетрясение не проломило брешь в этой стене. Микробам и влажности было сложнее сюда добраться. Но даже при этом каждая открытая поверхность была испорчена коррозией; я сомневалась, что что-либо здесь все еще сохранило работоспособность.

Фестина вытащила «тугодум» и водила его сканером вдоль одного из роботов-страйдеров.

— Любопытно, — пробормотала она.

— Что?

— Видишь, здесь. — Рамос указала на лоскут зеленой кожи, отогнутый на груди существа и открывающий металлические внутренности. — Края чистые, и на металле практически нет ржавчины.

Я приблизила фонарик, чтобы хорошенько разглядеть все самой. Она была права — кожа была срезана ножом. Под срезом внутренности робота почти сияли.

— Видно, это дело рук наших отважных археологов, — предположила я, — прорезали дырочку, чтобы заглянуть внутрь.

— А тут… — Адмирал присела на корточки и нацелила палец в ту точку, где нога робота сочленялась с телом. — Смотри, гораздо более рваная рана. И металл под ней подвергался воздействию воздуха гораздо дольше.

Я нагнулась. Чешуйчатая страусиная кожа изъедена в клочья, а каркас под ней испещрен коричневыми пятнышками ржавчины.

— Конечно, — согласилась я, — это более давние повреждения. На что это значит? Естественный процесс разложения должен был с чего-то начаться. Это просто тот участок, с которого раньше всего слезла кожа.

— Здесь процесс разложения не выглядит для меня естественным. — Фестина пробежалась пальцами по кнопкам «тугодума»; изображение на видеоэкране аппарата сменилось несколькими увеличенными картинками разного масштаба. — Видишь, что тут по краям? Белое пластиковое кольцо. Когда-то сразу под кожей была пластиковая оболочка, как защитный слой для металлических мышц. Что-то сжевало большую часть пластика, обнажив внутреннее содержимое.

— Кислота?

Она отрицательно покачала головой.

— Тогда я ожидала бы увидеть следы оплавленной пластмассы, а тут таких нет. Это больше похоже на… съеденное.

— На Дэмоте есть бактерии, способные разъесть некоторые виды пластмасс, — заметила я.

— Но какая-то часть пластика осталась. — Рамос провела сканером «тугодума» вверх-вниз вдоль ноги робота. — Как только колония бактерий приступает к уничтожению некоего вещества, с чего бы им останавливаться? Нет. По мне, так это выглядит как дыра для входа. Нечто или некто прогрыз кожу, а потом съел ровно столько пластмассовой оболочки, сколько было нужно, чтобы подступиться к внутренностям робота.

— Я полагаю, ты сейчас говоришь не про мерзких насекомых из джунглей?

— Скорее о спланированной наноатаке, специально предназначенной для выведения из строя роботов этого вида.