— Меня зовут Шмендрик.

Финдрос покачал головой.

— Какое забавное имя.

Незнакомец с удовольствием согласился:

— Да—да, весьма забавное, но я к нему уже привык. Вот у тебя имя красивое, сильное — Фидрос! Я бы хотел иметь такое имя.

— Финдрос это я сейчас. — Мальчик сделал жест двумя пальцами, как будто выбрасывая что—то в траву. — Когда я вырасту, я буду говорить людям, что меня зовут Джорис, потому что так звали моего отца. Нашего отца, — поправился он, делая уступку своей хмурой сестре. — Он умер.

Незнакомец сочувственно кивнул, но ничего не сказал.

Низко висящая ветка задела волосы Морры, и ей на руку упал маленький паучок. Она невольно вскрикнула, смахнула его на землю и подняла ногу, намереваясь его раздавить. Шмедрик быстро сказал:

— Нет, не делай этого, — и хотя он не повысил голос, и даже не попытался ей помешать, она передумала и не стала наступать на паука.

Из—за этого она еще сильнее разозлилась на высокого человека, но почему, — сама не могла понять. Она пнула камень, и угрюмо двинулась следом за ними.

Волшебник сказал:

— Однажды я знал женщину, которая собирала пауков. — Морру передернуло от отвращения, и хотя она не издала ни звука, Шмендрик повернул к ней голову и посмотрел на нее своими зелеными глазами. — Он относилась к ним с такой добротой, — продолжал он, — а они в ответ так ее полюбили, что уже через некоторое время ткали для нее всю одежду, все, что она носила. Что ты об этом думаешь, Морра?

— В жизни не прикоснулась бы к грязной старой паутине. Ненавижу пауков.

— Хмм, — задумчиво кивнул незнакомец. — Но если бы ты видела мою подругу во всех этих платьях и накидках, и одеяниях, которые ткали для нее пауки. Говорю тебе, Морра, когда она выходила на улицу, и лунный свет освещал ее, когда она кружилась на каблуках, вытянув руки, точно также, как ты кружишься и танцуешь, когда никто не видит, — Морра сердито вспыхнула, — о, ты бы решила, что она носит внутри себя луну, и та просвечивает изнутри. Видишь ли, так она выглядела именно из—за паучьей одежды, и это одна из многих причин, почему ты должна всегда хорошо относиться к паукам. — Он потянулся, чтобы взять ее за руку, но она сдвинулась в сторону, и он не стал настаивать. Он сказал: — Ты всегда должна хорошо относиться к любому человеку — любому существу — которое может творить такую красоту. Ты понимаешь меня, Морра?

— Нет, — только и сказал она.

Волшебник шел, подстраиваясь под короткие шаги Финдроса, и даже немного замедлился, чтобы приспособиться к шаркающе—унылой Морриной походке. Девочке стало казаться, что он немного встревоженно глядит по сторонам. Время от времени он делал странный волнообразный жест свободной правой рукой, или бормотал что—то себе под нос, чего она не могла разобрать. Потом он сказал:

— Мне очень жаль, что ваш отец умер. Как это случилось?

Фидрос посмотрел на Морру, в кои—то веки ожидая, что говорить будет она. Она пробормотала:

— Дракон.

— Дракон? — Шмендрик наморщил лоб. — В этой стране вроде бы не водятся драконы. Слишком низинно и влажно. Драконы не любят влажность.

— Дикий дракон, — пробормотал волшебник как будто сам себе. — Думаю, это возможно.

Он не высказывал никаких сомнений в ее рассказе, но Морра все равно рассердилась:

— Я была там! Я была маленькой, но я была там! Папа убил его, убил своими руками, но дракон тоже убил его. Я помню!

— Я тоже, — сказал Финдрос, ни к кому конкретно не обращаясь. — Я тоже, я помню.

Морра презрительно повернулась к нему:

— Нет, не помнишь! Ты был младенцем, лежал себе в люльке — ты даже не видел дракона! — Она видела, как его широко раскрытые глаза наполняются слезами, но уже не могла остановиться: — Ты даже папу не помнишь!

— Жестокие слова.