– Наверное, нужно. Хочешь работу?

Он засмеялся, похоже, с искренним удовольствием.

– Снова ты опоздал. Я уже прирос к планете.

– Ты предлагал показать свой диск. Его не конфисковали? – допытывался я.

– Нет. Но только потому, что никто об этом не позаботился. Я не летал уже два года. Я весьма болтлив сегодня, правда? Может, они намешали чего‑нибудь развязывающего язык в это пойло?

Он уставился на кувшин с тупым интересом, как будто рассчитывая увидеть, как что‑нибудь взлетит с его вздутой поверхности.

Он сжал губами трубочку, но одновременно расстегнул потертый ворот туники и дрожавшей рукой вынул сильно потертый чехол, который бросил на стол, но не пододвинул ко мне, как будто ему был безразличен мой интерес к его содержимому. Я взял чехол как раз в тот момент, когда очередная вспышка света со стены осветила находившийся внутри него диск.

Он принадлежал некоему Кано Рызку, пилоту аттестованному для галактической службы. Диск был выдан около десяти лет назад, а возраст пилота определен приблизительно, потому что он родился в космосе. Но что заставило меня вздрогнуть – так это крохотный значок, выгравированный под его именем – символ, который свидетельствовал о том, что обладатель его является вольным торговцем. Люди, которые были склонны рисковать в стороне от монополизированных большими объединениями постоянных линий, одинокие страстные исследователи после нескольких столетий космических путешествий все больше и больше выделялись в отдельное сообщество вольных торговцев. Свои корабли они считали домами, не высаживались надолго на планеты и проникали в такие глубины космоса, куда добирались только разведчики‑первопроходцы. Они не могли принимать участие в аукционах, где продавались новооткрытые миры, поэтому им приходилось продолжать рискованные исследования, получая малые доходы и надеяться лишь на причуды судьбы, которая может порой подарить счастливчику удачу. И такое случалось достаточно часто, чтобы удерживать их в космосе.

В клане вольных торговцев как правило женились только на своих, если вообще женились. Они разместили в космосе базы и обустроили астероиды, на которых временами вели семейную жизнь. Но деловых отношений с рожденными на планетах они не поддерживали. И встретить в порту брошенного на произвол судьбы пилота, подобного Рызку, – притом что вольные торговцы обычно поддерживали друг друга, – было так неожиданно, что дух захватывало.

– Это правда. – Он не отрывал глаз от кувшина. Наверное, ему уже надоело наблюдать такое удивление. – Я никого не ограбил, чтобы добыть этот диск.

Это действительно было правдой, потому что такие диски всегда носились на теле. Каждый диск соответствовал химическим процессам, протекающим в организме его истинного владельца, и если бы кто‑нибудь попытался использовать его, то нанесенная на нем информация давно бы самоуничтожилась.

Расспрашивать, что привело вольного торговца в «Ныряющий дракон», было бессмысленно. Такие расспросы могли рассердить его, и тогда я не смог бы заключить сделку. Но уже сам факт, что он был вольным торговцем, говорил в его пользу. Очень сомнительно, то на запланированный мной полет согласился бы пилот – неудачник из объединения.

– У меня есть корабль, – откровенно сказал я, – и мне нужен пилот.

– Поищи в Регистре, – пробормотал он и протянул руку.

Я закрыл футляр и положил диск ему на ладонь. Сколько правды нужно было сказать, чтобы заставить его работать на меня?

– Мне нужен человек, который исключен из списков.

Мои слова заставили его взглянуть на меня. У него были большие и очень темные зрачки. Он наверняка был чем‑то одурманен, но совсем необязательно, что это был фэш.

– Ты, – сказал он через мгновение, – не контрабандист.