Всего одна ошибка – и ее жизнь превратилась в фарс. Разбилась об острые камни.

Как те… которые она трогала на Кипре.

Дана прикрыла глаза и глубоко задышала.

Главное не волноваться. Ей нельзя.

Надо помнить о малыше.

Теперь только он имеет значение.

Больше никто.

Ни она, ни Вадим. Ни Николай Николаевич. Никто.

Наденет она это чертово платье! Хотя и считает, что для вечера, пусть и званого, оно слишком откровенное. Нет, если бы она не была беременна, то ничего крамольного не видела в нем. Она его и присмотрела, когда еще не была уверена в своем положении.

А сейчас…

– Сверху пиджак…

– Нет. Так.

– Вадим… Зачем тебе меня показывать? Я не понимаю.

Дана повернулась к мужу и посмотрела на него.

Хорошо, что они стояли на приличном расстоянии друг от друга. В последнее время ее начинала охватывать паника, стоило Вадиму приблизиться.

И на то были причины.

Муж точно с ума сошел. Она его окончательно перестала понимать. Да и понимала ли…

Два года брака. Пустых, наполненных тоской и диким отчаянием. Желанием выбраться из пут, в которые добровольно себя кинула.

А теперь…

Надо как то распутывать. Получается же все с точностью до наоборот.

Муж нахмурился и провел рукой по лицу.

– Там китайцы будут…

– И?..

– Что «и», Дан? Ты не догоняешь? У тебя окончательно мозги от беременности поплыли?

Девушка задрожала сильнее.

– Прекрати на меня кричать.

Мужчина сделал шаг в ее сторону, и она тотчас примирительно выбросила руки вперед.

– Я беременна! Ты с ума сошел… Стой, пожалуйста!

Когда она до судорог в ногах начала бояться мужа?

Когда поняла, что он не тот, за кого себя выдает?

Или когда он отправил ее в объятия другого мужчины, не оставив выбора?

Когда?

Вопросы можно задавать бесконечно. Другое дело – найти ответы на них.

И выход.

– Я и стою. Ты чего?..

Вадим, видимо, не помнил, как утром схватил ее за плечи и тряхнул, точно тряпичную куклу, когда она посмела сказать, что он потерял ориентиры и рано или поздно вся правда выйдет на поверхность. Он очень сильно разозлился и начал ей угрожать.

– Если ты хоть слово вякнешь отцу… Откроешь свой рот… Пи…ц тебе будет. И твоему ублюдку тоже.

Дана, услышав угрозы в адрес малыша, не сдержалась. Кинулась на мужа дикой кошкой, попыталась ударить его в ответ. Но он перехватил руку и сжал с такой силой, что, казалось, еще несколько секунд – и сломает кисть. Теперь то место скрывали крупные мужские часы, совершенно не сочетавшиеся с образом Даны. Но пришлось выбрать их, иначе и то место на коже пришлось бы маскировать.

– Вадим, я не виновата, что то видео отослали отцу. Надо было изменять осторожнее, – сказала она уже более спокойным тоном.

Вчера Николай Николаевич получил видео, где его единственный сын резвится с миниатюрной брюнеткой на двадцать втором этаже их бизнес центра. Через полчаса Вадим уже находился «на ковре» у отца. И, как поняла Дана, ему сказали, чтобы он во чтобы то ни стало помирился с женой. То есть с ней. Загладил «вину».

Потому что ни о каком разводе в случае с Томашевскими речи не шло.

И это для Даны было самым ужасным фактором.

Она бы ушла.

Давно.

Да только кто ее отпустит?

Особенно теперь.

Как же все запутано…

Как же все неправильно. Искаженно. Точно она попала в мир кривых зеркал.

– Помолчи, а? Тебе ли говорить про измену. – Вадим скрестил руки на груди и вызывающе посмотрел на жену.

У нее не нашлось больше слов.